Аудиокниги по запросу «Михаил Соломонов»

И тогда я стал просить их:— Пусть стоит она, но разве каждый труп не есть ступень к вершине? Нас много, и жизнь наша тягостна. Устелем трупами землю; на трупы набросим новые трупы и так дойдем до вершины. И если останется только один, — он увидит новый мир.И с веселой надеждой оглянулся я — и одни спины увидел, равнодушные, жирные, усталые.

Эрвин, глядя на женщин, испытывал трепет, восторг фантазии. Каждое утро он смотрел из окна трамвая и набирал гарем. Но заговорить никогда не решался. И вот однажды в кафе Эрвину встретился черт. Вернее — чертовка...

Комната в полоску Человек этот испытывал страх перед стучавшими в дверь, звонившими по телефону или просто смотревшими на него в окна из дома напротив. Тогда он велел выкрасить в полоску стены своей комнаты. В синюю и белую полоску, чтобы они походили на его фартук. При звуках подозрительных шагов на лестничной площадке он бросался за фартуком, надевал его и замирал, прижавшись к стене. Иногда жена, вернувшись домой, не могла его найти. Она звала его. Но он настолько сливался со стеной, что...

Главный герой повести Д.Хармса встречает во дворе дома старуху, держащую в руках часы без стрелок. Вскоре эта же старуха появляется в квартире героя и внезапно умирает. Теперь молодой человек боится, что его заподозрят в убийстве пожилой женщины. Он пытается избавиться от мертвого тела...

Лучшим христианином улицы Габриель, как, впрочем, и всего Монмартра, был в 1939 году некий господин Дюперье, человек столь набожный, столь праведный и сострадательный, что господь бог не стал дожидаться его смерти, а прямо в расцвете лет увенчал его голову не меркнущим ни днем ни ночью ореолом.

… а из глубоких ущелий, с далеких обожженных равнин поднималась черная ночь. Как будто хотела она сокрыть от взоров неба великое злодеяние земли.

Если верить слухам, профессор Б. создал аппарат, позволяющий наблюдать за деятельностью мозга у живого человека, и, таким образом, в известном смысле появлялась возможность измерять интеллект подопытного лица.

…. Ида подошла к каким-то ящикам, смахнула с одного из них снег муфтой, села и, подняв на господина свое слегка побледневшее лицо, свои фиалковые глаза, до умопомрачения неожиданно, без передышки сказала ему: «А теперь, дорогой, ответьте мне еще на один вопрос: знали ли вы и знаете ли вы теперь, что я любила вас целых пять лет и люблю до сих пор?»

Восемнадцать лет пролежал он в летаргическом сне, каждый раз находя повод для смирения со своим положением живого мертвеца.

Такое уж это было селенье. Прогнившие деревянные дома и больше ничего. Рядом — монастырь из камня. …Заезжий греческий торговец останавливает свой джип на поляне и начинает принюхиваться — не пахнет ли жильем. Нет, вокруг ни души. Как сквозь землю провалились. Немного погодя он обнаруживает старушку, присевшую на корточках у костра, где кипятится чайник.

Цветы щавеля. Попадав на землю, все блестят и блестят в заходящем солнце. Ах, цветы щавеля: красным жаром — в похолодевшей траве…

Теперь он едва может говорить; но порой глаза его наполняются слезами, и благодарный взгляд останавливается на лицах прекрасных людей, которые столько лет помогают ему сберечь веру в них и в человечество вообще, и чувствуется, что умрет он счастливым и удовлетворенным, полагая, что все-таки был прав.

…… и я ненавижу тех людей, которые в апрельский солнечный день ходят по теневой стороне. Быть может, здесь уже замешалось немного воображения, но человек, который в эту пору прячется от солнца или равнодушен к нему, внушает мне величайшее недоверие к потайным прелестям его натуры. При всем желании любить всех людей, а по отношению к врагам быть даже предупредительным, я не могу отрешиться от мысли, что этот теневой человек так же каменно-тверд, как подмерзшая грязь, по которой он шагает, а кровь...

…правда и красота, направлявшие человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника, продолжались непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле.

Тсинакан, маг пирамиды Кахолома, коротал свои дни в темнице. Если бы он мог прочесть письмена Бога, те 40 слогов, что Кахолом некогда начертал на Земле, он бы стал всесильным и смог бы освободиться…

Вторая мировая война со всеми ужасами концентрационных лагерей закончилась уже давно, да вот только закончилась ли? Портной Шоненбаум встречает старого Глюкмана, и уверенность в счастливом вчера, спокойном сегодня и безоблачном завтра подвергается серьезному испытанию.

Я продолжаю ожидать кого-то. Кого же я, сидя здесь каждый день, жду? Какого-нибудь нового человека? Скорее всего, нет. Людей я не люблю. Точнее сказать, боюсь. Когда я встречаюсь с кем-нибудь взглядом, то бывает, что иногда говорю ему ничего не значащие и ни к чему не обязывающие приветствия, вроде «У вас все в порядке? Не холодно ли?». Мне становится грустно оттого, что больше такой лгуньи как я, в мире нет нигде, и в подобный момент я жажду смерти.

Убивать — мое движение себя. Убивать — мое открытие себя. Мостик к давно забытому рождению. Как во сне — сколь прекрасен убийца в своем совершенстве посреди великого Хаоса… Убийца — изнанка Создателя. Эта великая Общность, когда Восторг и Уныние сливаются воедино…

Однажды ранним утром возле захолустного кафе на перуанском побережье появилась красивая незнакомка в золоте, бриллиантах и изумрудах.

Жил-был велогонщик по имени Мартен, который всегда приходил последним, и люди смеялись, когда видели его далеко в хвосте колонны гонщиков.

Выслушайте, выслушайте меня, повелитель! Я расскажу все.Этот человек ужасен. Да, да, отвратителен и жесток. А-а-а, Он просто невыносим. Он должен умереть… Хорошо, хорошо, я буду говорить спокойно. Он должен умереть. Он враг всем людям. Да, я расскажу все, что знаю, ничего не утаю. Я знаю, где Он скрывается. Я скажу вам. Замучьте, уничтожьте его.

Рассказанная устами Демона притча о проклятии Тишины, которым он проклял реку, ветер и лес, дабы прогнать с утеса человека, устоявшего перед Запустением, Страхом и Буйством стихии.

Студент встречает бродягу, нищего и больного, бредущего в мороз по дороге, и заговаривает с ним, приглашает в усадьбу, предлагает денег, но странник отказывается. Чудак живёт, как птицы небесные да звери, замёрзнуть не боится, живёт себе и всё. Только почему бы не переждать непогоду, почему бы ещё не пожить?..

Она думала о бесконечных волнах боли, которую она и ее муж почему-то должны были выносить; о незримых гигантах, которые как-то невообразимо мучат ее мальчика; о неизмеримом количестве нежности, которая существует в мире; об участи этой нежности, которую давят, зря расточают, или превращают в безумие; о заброшенных детях, что-то шепчущих себе под нос в не метенных углах; о чудных сорных травах, которым некуда спрятаться от косца, вынужденных беспомощно видеть как его по-обезьяньи сутулая тень...