Фабула повести Владислава Крапивина «Колыбельная для брата» проста. В раздевалке украли кошелек. Подозрение падает на главного героя — Кирилла Векшина. Он, как и подобает крапивинским героям, берегущим честь смолоду, гневно отвергает обвинения, не дает обыскивать себя. Но подозрение-то висит, и, пока оно не снято полностью, пятно остается. Кирилл прекрасно понимает это и предпринимает самостоятельные розыски виновного. Душа его полна праведного гнева — найти злодея, предать суду товарищей и...
Если бы у каждого хорошего человека был свой экипаж, Дыбы остались бы без работы и вымерли.
« — Видишь ли, Кир… Обсуждать и судить — разные вещи. Чтобы судить, надо понимать. Ты пробовал понять эту Еву Петровну — устающую каждый день в школе, издёрганную семейными хлопотами? Возможно, не очень здоровую. И тем не менее работающую с полной отдачей. Ради вас.
— Ради нас? А нас она спросила, надо ли нам это?
— Подожди. Я сегодня с ней беседовал и вижу: она искренне убеждена, что поступает правильно, она отдаёт своей работе массу сил. А то, что она не всегда вас понимает, ну что ж…
— Вот видишь! Она не понимает, а мы должны, да?!
— Дорогой мой Кирилл, — медленно сказал отец, и Кириллу вдруг вспомнилась Зоя Алексеевна. — Человеческие отношения — это ведь не рынок, где торговля и обмен товарами: ты мне дал столько, я тебе за это столько… Нельзя так мерить — ты проявил столько понимания, и я тебе отмерю равную дозу. И с добротой так нельзя. И тем более с обидами. Чем лучше человек, тем добрее он к другим и тем больше понимает других людей. Потому что он такой, а не потому, что ждёт платы за доброту… Кир, ты сейчас не спорь, ты просто подумай. »
- Рост линейной величины сам по себе не есть признак роста качества...
Дед выбрался из рубки и, плюхая по воде, побрел к берегу. На ходу он обещал Митьке такие ужасы, что вся средневековая инквизиция побледнела бы от восхищения и зависти.
- Мама? Это я... Ну, я понимаю... Мама, ну такие дела были! Бывают же уважительные причины. Мам, ты сперва послушай! Даже преступникам последнее слово дают... Ну ладно, ну хорошо, я согласен, хоть кочергой... Я специально у Деда попрошу... А его-то за что? Он хороший!.. Нет, мамочка, не надо, без велосипеда я помру... Антошка уже спит?.. Как это не мое дело? Как укачивать - так мое, а спросить нельзя, да?.. Ладно, еду. Да, да, немедленно!..
- Когда не к чему придираться, придираются к тону...
Да не могу я всегда слушаться! — крикнул Кирилл. — Ну глупо же это! В кино с классом не пошел — запись в дневник: от коллектива отрывается. Петь не хочешь — отдавай портфель! Даже если кошелек не брал — все равно слушайся, признавайся! Делай что говорят! А если ерунду говорят?.. Уроки готовить заставляют — это понятно. Но нельзя же все на свете из-под палки! Человек должен сам выбирать...
- Тебе не понять. Судя по всему, в тебя еще не попадали стрелы Амура.
- Упаси господи, - засмеялся Кирилл. - И без того забот хватает.
- Это я так. У меня переходный возраст, я над всем и-ро-ни-зи-рую.
« Когда не к чему придраться, придираются к тону, — объяснил Кирилл. — Стоит открыть рот, как уже говорят, что грубишь… Начинаешь доказывать, что нет никакой грубости, а тебе сразу: «Ах, ты ещё и споришь! »
Человеческие отношения – это ведь не рынок, где торговля и обмен товарами: ты мне дал столько, я тебе за это столько… Нельзя так мерить – ты проявил столько понимания, и я тебе отмерю равную дозу. И с добротой так нельзя. И тем более с обидами. Чем лучше человек, тем добрее он к другим и тем больше понимает других людей. Потому что он такой, а не потому, что ждёт платы за доброту… Кир, ты сейчас не спорь, ты просто подумай. /.../
Ты пока дерёшься со злом по-мушкетёрски. А нельзя ведь всё в жизни решать как в бою на шпагах. Человеческое понимание – то, если хочешь, тоже оружие в борьбе за справедливость…