Этот мир живет по своим суровым законам и не слишком приветливо встречает гостей. Смертельные земли Хайтаны от человеческих территорий отделяет река, тысячи растерянных пришельцев ютятся по ее берегам. Выбор невелик: гибель от лап рейдеров или рабство цивилизованных земель. Помощи не будет, путь назад неизвестен, смерть караулит на каждом шагу. Не зря здесь бояться селиться даже каннибалы – лишь руины древних городов напоминают о былом величии этого края.
- Смотри! Что это?
Олег насторожился, положил руку на рукоять меча. На пустынном берегу они были вдвоём, уйдя на разведку почти до конца в́олока. Даже небольшая банда ваксов может составить серьёзную проблему. Лук остался на корабле - тетива не поддавалась влаге, но вот всё остальное было весьма уязвимо, и оружие старались беречь. Приглядевшись, он различил впереди смутную громадину, перегородившую в́олок. Что это такое - непонятно, в этом дожде трудно различить подробности. Не поворачиваясь, Олег приказал:
- Иди за мной в паре шагов, чуть что, немедленно драпаем назад.
С первой плавкой возились два дня. Вначале не получалось разжечь огонь, прошлось переделать продув, насыпать на затравку отборного угля. Процесс пошёл, но тут нарисовалась новая напасть: меха, расположенные слишком близко, начали сильно нагреваться. Пришлось смачивать водой, что было нежелательно: их изготовили из сыромятных шкур. Дубильных веществ у островитян пока не было, хотя они уже разыскали деревья с очень горькой корой; очищенную кожу попросту несколько дней выдерживали во влажной земле, потом немного полоскали и подсушивали в тени. Меха из такого материала долго не протянут, но деваться было некуда.
- Без тебя разберёмся, иди, куда шёл, чмо обкуренное. И это, Лом, если я узнаю, что это ты на пороге мэрии насрал, оторву орудие преступления.
Уже скрываясь за углом, парень отмахнулся:
- Скорее, ты меня туда поцелуешь.
Обернувшись к Олегу, Хомяк пожаловался:
- Вот так и живём. Этот Лом сюда попал с целым пакетом марихуаны и каких-то колёс. Нашёл тут соратников, неделю дымили почти без перерыва, некоторые до сих пор в себя прийти не могут, думают, что всё вокруг какая-то галлюцинация. Он и сейчас не успокаивается, бродит по лесу, какие-то поганки собирает, экспериментирует с ними. Вчера дал Торчку очередное зелье попробовать, тот теперь штаны вообще не надевает, хотя и поздно уже за них опасаться. Впрочем, хрен с ними, не обращайте внимания. Я тут приставлен вроде как за порядком присматривать. Сами понимаете, народ тут разный собирается, всякое бывает. Вы вроде бы впервые здесь? Я вас что-то не припомню.
Узнав, что большую часть пустых банок они выбрасывали, Олег чуть не взвыл:
- Ну, вы даете! Это же нормальная посуда, попробуй такую найди! А кроме того, из жести можно наконечники для стрел делать!
- Не догадались, - согласился Иваныч. - Сперва сильно ошеломлены были, а когда дошло, куда попали, много банок уже выбросили. Не возвращаться же за ними?
- Ладно, что сделано, то сделано. Вы как, ночевать здесь собирались?
- Вроде того.
- Не стоит, больно открытое место. Врагов тут хватает, мы уже несколько раз сталкивались с местными каннибалами, вот, взгляните на мой лоб - это не порез во время бритья. Да и хищников стоит опасаться. Давайте пройдём чуть дальше, выберем удобные заросли кустарника, вдоль реки их хватает.
- Может, сначала поедим? - нерешительно предложила Зоя.
- Лучше побережём консервы, - ответил Олег. - У нас есть кролик, его можно будет запечь в лопухах с черемшой, а в большом котелке сварим уху, хватит на всех, надо только немного порыбачить.
Я тут провел небольшие астрономические наблюдения, засекал полдень в разные дни и достаточно точно определил, что сутки на этой планете длиннее на двадцать шесть минут. Это весьма значимый для нас факт.
— И чем же? — не понял Олег.
— Об этом мало кто знает, но неоднократные опыты свидетельствуют, что биологические сутки человека примерно на полчаса длиннее земных. Поясняю: если посадить животное в изолированное помещение без связи с внешним миром и неизменной обстановкой, то оно через несколько дней приспособится, выработает свой суточный ритм жизни, он будет равен двадцати четырем часам. Если же так поступить с человеком, он тоже быстро приспособится, но его биологический цикл будет почти на полчаса больше. Такого явления не наблюдается ни у одного животного. Отсюда можно сделать вывод — человек родом с другой планеты, именно на ее сутки настроены его биологические часы.
– Дальше будем идти по его берегу. Первое правило для тех, кто заблудился – необходимо двигаться в сторону понижения рельефа. Ручей обязательно впадает в реку, та в еще более широкий водоток. Рано или поздно мы выйдем к мосту или прибрежному селению, люди предпочитают селиться у воды.
Оттирая руки от сока растений с помощью песка и пучков травы, Олег поинтересовался:
– Ужинать будешь?
– Конечно! – радостно встрепенулась Аня. – А у тебя разве что-нибудь есть?
– Разумеется, – уверенно произнес Олег. – Сегодня у нас в меню неограниченная порция воды. Все бесплатно, угощайся.
– Я думала, ты серьезно, – обиженно произнесла девушка.
– Неужели мои карманы оттопыриваются от колбасы?
– Я сейчас согласна на что угодно, хоть на мятную конфету. Обычно я их ненавижу.
– Плохо дело, – вздохнул Олег. – У меня самого желудок на грани голодной революции. Если завтра не выйдем к людям, то надо будет как-нибудь решать продовольственную проблему. Не исключено, что я тебя съем.
– Отравишься!
– Скорее костями подавлюсь.
Сторг поймал пчелу, привязал к ней волоском листик, проследил ее полет и на соседнем острове нашел гнездо, притащил оттуда кучу меда. Не знаю, как он это сделал, но его даже не покусали.
При виде Риты Добрыня изумленно поднял брови:
– Это что за феминистка?!
Олег усмехнулся и сделал галантный жест:
– Знакомься – Рита, лучшая фехтовальщица нашего лагеря, в прежней жизни каскадер. Имеет хобби, кастрирует тех, кто обзывает ее нехорошими словами.
– Феминистка не оскорбление, – с преувеличенной поспешностью заявил Добрыня.
... представь, если бы в лицо попал кил, или людоед рубанул тесаком? Ты очень красивая девушка и сама прекрасно это знаешь, каково было бы лишиться своей привлекательности?
– Ты считаешь меня красивой? – довольно усмехнулась Аня.
– Конечно! – подтвердил Олег и шутливо добавил. – Только это удержало меня от того, чтобы бросить тебя за борт после той выходки, жалко уничтожать такую красоту.
– Ты же говорил, что тебе блондинки не нравятся?
– Мало ли что я говорил, разве можно всему верить? Кроме того, красота вещь абстрактная. Людям нравятся произведения искусства без всяких корыстных мотивов.
– Значит, ты любуешься мною как шедевром живописи? – фыркнула девушка.
– Нет, – улыбнулся Олег, – в живописи я признаю только натюрморты, висящие на кухне. Хотя в художниках разбираюсь: Паганини, Достоевский, Шаляпин, Страдивари… Хотя нет, постой, последний вроде бы авиаконструктор.
– Да, – согласился Кругов, – я до сих пор с содроганием это вспоминаю. У нас тогда на четыреста человек был всего один топор. Смех, да и только. Ты что, один пришел?
– Как видишь.
– Не боишься?
– Пусть боятся те, кто попадется на моем пути.
– Понятно: круче меня только звезды, выше меня только яйца. С чем пожаловал? Ты ведь просто так по гостям не ходишь?
– Естественно! Обувь дефицит, чего ее зря топтать?
...в следующий миг разразился таким витиеватым ругательством, что почувствовал себя настоящим морским волком.
Олень оказался слишком пугливым, при виде путников, он грациозно перепрыгнул через ручей и скрылся в лесу, не потревожив при этом и веточки.
- Что это? - испуганно воскликнула Аня, из-за спины парня не успевшая рассмотреть животное.
- Проглотун Пржевальского. Занесен в «Красную Книгу», их осталось пять штук на всю планету. Тебе сколько лет?
- Шестнадцать.
- Плохо дело, - притворно вздохнул Олег. - Он питается девушками не старше двадцати лет, так что ты ему подходишь.
- Я серьезно спрашивала, – обиженно воскликнула Аня.
- Обычный олень, причем не северный, а благородный.
- А они разве отличаются?
- Конечно! У северного на три ноги больше.
Аня покачала головой:
- Раз уж ты такой великий лесной человек, то мог бы попробовать развести огонь первобытными средствами.
- Милая барышня, кроме спичек и зажигалки, я умею пользоваться только огнеметом. Всякие трущиеся палочки и куски кремня не внушают мне доверия. Боюсь, что с их помощью, мне и до старости костер не разжечь. Можно попробовать стукнуть тебя по лбу, говорят, что после этого из глаз вылетают искры, но думаю, ты на этот эксперимент не согласишься.