Несколько лет прошло после некой (экологической? ядерной?) катастрофы, практически уничтожившей весь мир. Вымерли почти все животные и птицы, все города разрушены, повсюду — тысячи засохших уже от старости трупов, выжженная земля, и банды одичавших людей, не брезгующих и каннибализмом. И вездесущий пепел. Пепел, который падает и падает с неба, который везде и всюду — на деревьях, на дорогах, на домах и полях… И на фоне всего этого — отец и сын. Сын, который родился сразу после апокалипсиса и не...
Жизнь взаймы: время - в долг, мир - тоже, даже глаза, чтобы ужасаться и лить слезы, и те - в долг.
Когда ты умираешь, все вокруг умирают вместе с тобой.
Тому, кто совсем одинок, можно только посоветовать придумать себе кого-нибудь.
Того, что случилось, уже не изменить. И вообще, глупо в такие времена чего-то желать. Желания – слишком большая роскошь.
Жизнь взаймы: время - в долг, мир - тоже, даже глаза, чтобы ужасаться и лить слезы, и те - в долг.
— Понимаешь, я сто лет не видел костра. Живу, как дикий зверь. Тебе лучше не знать, что мне случается есть. Когда я увидел мальчика, то решил, что я умер.
— Подумали, что встретили ангела?
— Не знаю, за кого я его принял. Не верил, что еще раз приведется увидеть ребенка. Не знал, что такое произойдет.
— А если я скажу, что он бог?
Но старик покачал головой:
— С этими иллюзиями я распрощался. Давно. Там, где людям не выжить, богам делать нечего. Вот увидишь. Лучше всего быть одному. Так что я надеюсь, что ты ошибся, назвав его богом. Иметь в попутчиках последнего бога на земле — это ужасно. Вот почему я и надеюсь, что ты заблуждаешься на этот счет. Будет намного спокойнее, когда никого на земле не останется.
— Если ты останешься один, у тебя пропадет желание жить. Я по собственному опыту знаю. Тому, кто совсем одинок, можно только посоветовать придумать себе кого-нибудь. Вдохнуть в него жизнь, задобрить словами любви. Отдать последнюю крошку хлеба, защитить от опасности собственным телом. Что касается меня, то я ищу только вечного небытия. Это — моя последняя надежда.
- Раньше мы говорили о смерти. Теперь перестали. Не знаешь почему? - Не знаю. - А я знаю - она нас настигла. Больше не о чем говорить.
— Сегодня никто не желает жить и никто не хочет умирать.
Почему мое сердце не из камня?
Женщинам снятся сны про несчастья, грозящие их близким, а мужчинам - про несчастья, грозящие им самим.
Когда ты умираешь, все вокруг умирают вместе с тобой.
- Где-то же есть хорошие люди. Ты сам говорил. - Говорил. - Ну и где же они?
Не существует "позже". "Позже" - это уже сейчас.
Потом они с мальчиком сидели у костра и доедали последние крекеры с сосисками из алюминиевой банки. В кармане своего рюкзака он обнаружил ополовиненный пакетик с порошком какао, развел его для сына, а себе налил кипятку, сел и стал дуть на край кружки. - Ты ведь обещал так не делать, пап. - Чего не делать? - Сам знаешь. Вылил кипяток обратно в кастрюлю, забрал у сына кружку, отлил себе чуть-чуть какао и вернул кружку. - Все время приходится за тобой следить. - Да, нехорошо. - Если ты не держишь слово в мелочах, то обязательно нарушишь в главном. Ты сам так сказал. - Знаю, знаю. Больше не буду.
Когда мы все умрем, никого не останется, кроме смерти, да и ее дни будут сочтены. Она пойдет по дороге, а вокруг пусто, никого нет. Что ей тогда делать? Вот она и спросит: «Где все?»
- Все, что ты сейчас запомнишь, останется с тобой навсегда. Хорошенько об этом подумай. - Но что-то иногда забывается? - Да, ты забудешь то, что хочешь запомнить и будешь помнить то, что хотел забыть.
Учти: каждый раз, осознано или нет, ты изменяешь то, что вспоминаешь.
За всю историю человечества наказаний было больше, чем преступлений.
Там, где людям не выжить, богам делать нечего.
Люди всегда готовятся к будущему. Я же об этом никогда не заботился. Будущее их не ждет. Оно даже не подозревает об их существовании.
Да, ты забудешь то, что хочешь помнить, и будешь помнить то, что хочешь забыть.