Цитаты из книги «Киндрэт 7. Новые боги» Алексей Пехов, Елена Бычкова, Наталья Турчанинова
24 Добавить
Тысячелетиями они управляли людьми, навязывая им свою волю с помощью интриг и обмана. Они привыкли считать себя богами, а смертных – слабыми и покорными исполнителями своих желаний.
Но сейчас кровные братья сами попали в ловушку собственного тщеславия. Опасный враг, поставивший кланы на одну чашу весов с человечеством, рвётся к господству над ними. Теперь будущее и жизни всех зависят от человека. Но успеет ли тот помочь прежде, чем настанет апокалипсис?
Над благими намерениями тяготеет злой рок: человек решается на них слишком поздно.
Когда мы виним себя, мы знаем, что никто другой винить нас уже не вправе.
Самые нелепые поступки человек совершает из самых благородных побуждений.
Дети начинают с того, что любят родителей. Потом они судят их. И почти никогда не прощают.
— Пока ревенант молод, общество вампиров кажется ему гораздо привлекательнее человеческого, — ответил телохранитель мягко. — С возрастом это проходит. Они начинают ценить людей.
Мы — ревенанты, держим на себе всю тяжесть межклановых конфликтов, склок, интриг, скандалов и стараемся, чтобы они не раздавили нас, а заодно самих вампиров и все человечество.
Знамя чумы — алого цвета, а символ ее — крыса и блоха.
Люди умирали прямо в поле за плугом, ведя скот к водопою, верхом на лошадях, держа в руках оружие, и у собственного порога, не в силах переступить через него. Рыбацкие шхуны оставались на воде с погибшими рыбаками, сети были переполнены мертвой рыбой. Торговые корабли не доходили до портов, блуждая по морю и неся на себе смерть.
Самопожертвование следовало бы запретить законом. Оно разрушает тех, кому приносят жертву. Они всегда сбиваются с пути.
Бремя наших дней слишком тяжко для того, чтобы человек мог нести его в одиночестве.
Только два типа людей по-настоящему интересны — те, кто знает о жизни решительно все, и те, кто о ней решительно ничего не знает.
Люди любят разоблачать чужие тайны. Это отвлекает внимание от их собственных.
Чтобы вернуть свою молодость, достаточно повторить ее безрассудства.
Атум учил своих первых созданий тому, как опасно уподобляться неразумным животным и есть в одном и том же месте в одно время. Вполне возможно, что твои привычки могут хорошо изучить и напасть на тебя в момент, когда ты занят своей беспомощной жертвой. Подобную беспечность по отношению к еде можно допустить только в том случае, если чувствуешь себя неуязвимым.
- ...Помнишь прежние Советы? - Да, не чета нынешним, - усмехнулся вьесчи, пожимая на прощание руку кадаверциану. - На них хотя бы давали поиграть в мяч отрубленной головой оппонента.
У каждого из нас есть границы, за которые мы не можем выйти.
— Не обижайся, Миклош, но место отвратительное. — Что поделать, — притворно вздохнул господин Бальза. — Все остальные миры разобрали, и нам пришлось довольствоваться оставшимся. Спасибо Основателю, будь он трижды проклят!
- Теперь ты будешь этим гордиться до смерти? - Верно. У меня слишком мало добрых поступков, чтобы я о них никому не рассказывал.
<...> единственное, что нельзя ни изменить, ни исправить, - это прошлое.
- Господин Амир, как обстоят дела у вас? Магистр устало провел ладонью по лбу. Потеряв от утомления и целого ряда неудач в экспериментах по уничтожению черной смерти все свое высокомерие и язвительность, он стал вести себя на удивление прилично. Да и выглядел почти достойно, несмотря на ввалившиеся щеки и круги под глазами. - Продолжаем работать, но пока ничего утешительного сказать не могу. - Нашего пиромана как будто подменили, - шепнул Вольфгер Рамону. - Если каждая новая вспышка чумы будет так же положительно действовать на его паскудный характер, я готов пережить еще пару эпидемий.
Возраст - это единственный недостаток, который исправляется со временем.
Я знаю одно, Фелиция. Все проходит. Советую тебе повторять это почаще мысленно. Очень помогает избавляться от иллюзий.
- А если некроманты появятся вместе с ними? Например, с бетайласами. - Она отодвинула тарелку и уставилась на собеседника пронзительным, требовательным взглядом. - Тогда стреляй в голову, - неторопливо откладывая вилку с ножом, ответил Ричард. - Кому? - Лучше бетайласам. Кадаверциан могут обидеться.
У меня слишком мало добрых поступков, чтобы я о них никому не рассказывал.