Для мастера Смерти нет большей чести, чем знать, что его усилиями целый город оказался очищен от нежити. Но, если вспомнить, что в Алтории таких городов великое множество, и большинству отчаянно не хватает темных магов, впрочем, о чем говорить, если даже в столице наблюдается дефицит специалистов этого профиля? И если даже темный бог недвусмысленно намекает, что Артуру Рэйшу пора ее навестить.
Я понял теперь: во всех нас изначально есть свой свет и своя тьма. И каждый сам волен выбирать, к кому из них обратиться.
— Да просто очень уж странная у вас метка. Заставляет… ну… вроде как держаться в стороне, а заодно всем и каждому говорит, что связываться с вами — все равно что плевать у подножия храма. Сразу, может, оно и не убьет, но по дороге к дому обязательно кирпич на голову свалится.
Мы охотимся лишь на тех, кого может увидеть, но это не значит, что на нас не нападет тот, кого мы видеть не можем.
Бывают дни, когда хочется отступить в тень, надвинуть на лицо шляпу и закутавшись в плащ, полностью отстранитья от мира.
Рядом с тобой беспрестанно снуют прохожие, мимо то и дело проносятся экипажи, город живёт обычной жизнью, но извечная людская суета тебя не касается. Ты - лишь сторонний наблюдатель, у которого есть редкая возможность взглянуть на происходящее со стороны.
- На тёмной стороне ты становишься сродни её обитателем. Чем сильнее маг, тем меньше он похож на человека. В этом твоя сила, брат, -нежить не чует в тебе живого, а значит, не воспринимает как добычу. Но в этом же и твоя слабость, потому что добычу в тебе могут увидеть те, кто должен прикрывать твою спину.
люди - это жадная до зрелищ, жестокая и радостно улюлюкающая толпа.
Но по-настоящему на темную сторону мы уходим лишь в минуты страшного, всепоглощающего и по-настоящему убивающего душу отчаяния.
1 — Чувак… слышь, чува-а-ак! Помоги, а? — услышал я, вывернув на очередную заснеженную улицу. Одинаковых маршрутов на темной стороне я никогда не придерживался — меньше было шансов, что подловят. Однако места, где нежити скапливалось особенно много, старался посещать почаще. Вот и сейчас, выбравшись с Рудной, услышал невнятный шум и решил проверить, в чем дело. Возле наполовину обвалившейся стены сидели двое. Гулей, разумеется. Кто же еще? Довольно тощие, скорее всего залетные, потому что местных я уже всех повывел, зато радостно повизгивающие и с надеждой глядящие на торчащую из стены перекладину, на которой кто-то болтался. Еще одна тварь подбиралась к бедолаге сверху, с трудом балансируя на осыпающейся крыше, однако при виде меня нежить испуганно присела, раззявила пасть и, коротко вякнув, опрометью кинулась прочь. А еще через мгновение оставшиеся внизу гули тоже углядели опасность и, поджав хвосты, с негодующим визгом скрылись в переулке.Я проводил их спокойным взглядом.
2— Спасибо, чувак! — с чувством поблагодарили сверху, и только тогда я присмотрелся к говорившему повнимательнее.Невезучая жертва оказалась самым обыкновенным призраком. Проще говоря, неприкаянной душой, которую каким-то ветром занесло на темную сторону Верля. Полупрозрачный, слегка светящийся в сумраке силуэт не мог не привлечь внимания нежити. А если он при этом еще и нашумел… хм. Неудивительно, что его быстро отыскали.Подойдя поближе, я всмотрелся в нелепо болтающегося на конце балки призрака. Мелкий какой-то, худосочный и совершенно незнакомый мне мужичок, одетый в откровенное рванье.— Ты кто такой? — спросил я, остановившись прямо под ним и уперев кончик секиры в землю. Призрак заискивающе улыбнулся.— Дык это… Рыжун я… Кривым еще кличут. Может, слыхал?— Вор? — поморщился я, но под маской мужичок не увидел. И радостно вякнул, когда я взмахнул секирой и одним ударом обрубил балку у самого основания.
3 Судя по тому, как неловко он шлепнулся в снег, призраком мужичок себя пока не ощущал. Руки у него после встречи с гулями ощутимо дрожали, дышал он часто, прерывисто, хотя в этом не было необходимости. Да и вел он себя как человек, совсем недавно оказавшийся на темной стороне, — нервно вздрагивал, все время озирался и пугливо пятился, только сейчас, кажется, сообразив, что попал куда-то не туда.— А… э-э… и где это я? — пробормотал он, тревожно уставившись на матово-черное лезвие секиры. Затем перевел взгляд на такой же черный доспех, частично скрытый длинным плащом, покосился на низко надвинутый капюшон, из-под которого виднелась кожаная маска, закрывающая нижнюю половину лица, и поежился. — Откуда ты взялся, чувак? Я хмыкнул. — Это потусторонний мир. Я, можно сказать, тут живу.— Ты умер. И Фол отправил сюда твою душу, потому что, по-видимому, при жизни ты серьезно нагрешил.
4 Мужичок, в очередной раз тревожно оглянувшись, еще быстрее попятился в сторону. — Не-не-не-не… не может быть! — Может. Ты мертв. Смирись.— Н-не хочу… — икнул мужичок, убедившись, что вокруг, насколько хватало глаз, царили разруха и запустение. — Н-не могу… это нечестно! А затем вдруг развернулся и опрометью кинулся бежать, нелепо размахивая руками. При этом на спине у мужичка зияла приличных размеров дыра, оставленная на память чьим-то кинжалом. Но сам он этого, разумеется, не ощущал. И даже не догадывался, что кровавый след на рубахе ему теперь придется носить до самого перерождения.Я не стал его догонять — за мелкие грешки сюда никого не ссылают, так что передо мной был как минимум вор, а как максимум — убийца. Так что пусть бежит, пока может. Все равно далеко не уйдет.
5 Не добравшись до поворота каких-то нескольких шагов, бессвязно бормочущий мужичок внезапно сообразил, что ему совершенно необязательно бежать по прямой. И тут же свернул, лихо перепрыгнул через присыпанную снегом груду камней, а затем скрылся среди развалин. Всего через пару ударов сердца с той стороны послышался испуганный вопль, звонкий щелчок челюстей и невнятная возня. Но вскоре все стихло, и на редкость везучий гуль довольно заурчал, впервые за долгое время решив, что ему повезло на охоте.
6 Присев за неимением стула на краешек стола, я без особого интереса распустил одряхлевшие завязки на папке. Но первый же лежащий внутри листок бумаги, оказавшийся вырезкой из старой газеты, поверг меня в состояние, близкое к ступору. «Ужасное происшествие в Белом квартале! — как в бреду прочитал я, чувствуя, что земля, как когда-то давно, вновь уходит из-под ног. — После долгого расследования Королевский суд Алтира наконец-то огласил приговор графу Артуру Кристоферу де Ленуру и признал его виновным в совершении жестокого убийства»… От неожиданности я едва не выронил папку, но в последний момент все же удержал, упустив из виду лишь один-единственный листок. После чего заставил себя нагнуться, поднял с пола проклятую статью и бросил ее на стол, словно та внезапно превратилась в ядовитую гадину. Все еще не веря, перечитал газетную вырезку от начала и до конца, затем открыл папку и высыпал на столешницу целую стопку кем-то старательно подобранных бумаг.
7 «Трагическая гибель аристократа!..» «Сенсация! Безжалостно убит молодой наследник древнего рода…»«Убийца пойман!» — посыпались друг за другом громкие заголовки. — «Королевский прокурор требует для Артура де Ленура смертной казни!..» «Защитник убийцы не захотел обжаловать приговор!» «Высокородный граф отказался от сына-преступника!..» «Смертная казнь назначена на послезавтра!..» «Граф де Ленур не вынес позора и повесился в собственном доме!» «Графиня де Ленур трагически погибла, выпав из окна супружеской спальни!» Неожиданно мне попалась бумага совершенно иного качества — плотная, грубая, мгновенно впитывающая чернила и способная десятилетиями храниться в специальных архивах, не поддаваясь ни времени, ни влаге. На каждой стоял штамп северного участка столичного Управления городского сыска.
8 «Протокол допроса Артура Кристофера де Ленура, — не веря своим глазам, прочитал я. — Заключение судебного мага по итогам освидетельствования Артура де Ленура: вменяем, на момент осмотра признаков алкогольного и наркотического опьянения не выявлено…» А следом: число, подпись и полуистершаяся от времени, почти нечитаемая магическая печать. «Заключение судебного мага по итогам осмотра места преступления… следов присутствия посторонних личностей не обнаружено…» И снова: число, подпись и такая же блеклая печать. «Протокол допроса свидетеля номер два…» «Протокол допроса свидетеля номер три…» «Заключение старшего следователя Гидеро по делу номер… предварительный вывод: виновен, направить дело в суд по статье „Умышленное убийство“».
9 «Заключение старшего следователя Гидеро по делу номер… на основании материалов дела, свидетельских показаний и заключения судебного мага… — фамилия и имя старательно вымараны, — рекомендовано рассматривать дело графа Кристофера де Ленура по статье „Самоубийство“». «Заключение старшего следователя Гидеро по делу номер… на основании материалов дела, свидетельских показаний и заключения судебного мага… — на имени мага стоит большая жирная клякса, — рекомендовано рассматривать дело графини де Ленур по статье „Несчастный случай“». А затем стандартно: число, подпись и та же самая печать, что и на деле графа Кристофера де Ленура. И снизу, как на остальных бумагах, ярко-красный штамп королевского прокурора: «Одобрено. Дело закрыть».
10,1 10 Утерев выступившую на лбу испарину, я отодвинул в сторону протоколы, незнамо кем и когда похищенные из архивов столичного УГС, и наткнулся еще на несколько газетных вырезок. «Несчастный случай в одном из столичных домов: бывшая служанка утонула в собственной ванной! Хлое Бартон не повезло!» «Дерзкое нападение в центре столицы! Пожилому садовнику перерезали горло прямо на глазах у прохожих! Убийца не найден!» «Трагическая смерть на городском празднике! Вчера во время проведения ежегодного фестиваля иллюзий погиб известный светлый маг Найдиш Оменах.
10,2 Во время выступления опытный пиромант и прекрасный иллюзионист допустил ошибку в построении заключительного заклинания в связке и заживо сгорел на глазах у сотен зрителей! Прибывшая на место происшествия команда целителей не смогла сохранить жизнь пострадавшему чародею. Гибель Найдиша Оменаха была признана трагической случайностью…» «Столичный некролог… сегодня на сорок восьмом году жизни безвременно ушел один из лучших сотрудников северного участка Управления городского сыска Оливер Гидеро. Опытный следователь, образцовый семьянин и прекрасный друг, он навсегда останется в нашей памяти, а его имя навечно будет вписано в историю сыска как имя честного, бесконечно преданного своему делу героя…»
11 «Протокол судебного вскрытия тела Оливера Гидеро. Заключение: острая недостаточность сердца. Признаков насильственной смерти не обнаружено…» — Не обнаружено, — машинально повторил я вслух. После чего разжал похолодевшие пальцы, позволил бумаге спланировать на пол и, обессиленно опустившись на колени, невидящим взором уставился в стену. Кажется, кто-то проделал гигантскую работу, результатом которой была небольшая стопка лежащей на столе бумаги. Кто-то, кто всерьез заинтересовался моим делом. Кто так же, как и я, не сомневался, что меня подставили, и имел достаточно влияния, чтобы не просто разворошить архивы ГУССа, но и добыть доказательства.
12 Но кому и зачем понадобилось подставлять молодого, ничего собой не представляющего балбеса? Тогда у меня не было дара. Я был бесконечно слаб, заносчив, глуп и при этом искренне верил, что весь мир обязан под меня прогнуться. Если бы я в то время наступил на ногу кому-то действительно важному, меня бы без затей прирезали в ближайшей подворотне. Если бы я нахамил сильным мира сего, то сел бы в тюрьму намного раньше и совсем по другому обвинению. Наконец, почему моим прошлым заинтересовался учитель? И почему спустя столько лет мастер Рэйш, ни словом не обмолвившийся об этом раньше, вдруг решил дать подсказку? Но вместо того, чтобы сказать прямо, предпочел подбросить очередную загадку, будто искренне верил, что эти знания могут быть смертельно опасными.
13 . — Ты прекрасный мальчик. Жизнь обошлась с тобой жестоко, но ты все еще не утратил веру в людей. И надежда на лучшее в тебе тоже жива. Жаль, что мы расстаемся, но я хочу, чтобы ты был счастлив, дорогой. И всегда помнил, что одной только местью жизнь не ограничивается. — Неплохая работа, ученик, — вдруг хмыкнул за спиной до боли знакомый голос, и я как ошпаренный обернулся, уставившись на того, кого здесь не могло, да и не должно было быть.Грем, но в то же время и не совсем он, смотрел на меня с едва уловимой насмешкой и какой-то необъяснимой, почти отеческой нежностью, которую я в нем доселе не подозревал. Вместо старых тряпок на нем был надет добротный бархатный камзол, украшенный золотым шитьем. Вместо грязных ладоней и обломанных ногтей виднелись ухоженные руки настоящего аристократа.
14 Никаких перстней на его пальцах, правда, не было, но мне и не нужно было их видеть, как не требовалось смотреть на монограмму на торчащем из нагрудного кармана краешке носового платка — передо мной стоял не старый ворчливый самодур, а много повидавший и успевший устать от этих знаний темный маг, которого я совершенно не чаял встретить.— Мастер Этор?!— Не совсем так, мой мальчик, — улыбнулся старик, в лице которого причудливым образом переплелись черты учителя и вечно недовольного брюзги Грема. — Даже очень хорошему некросу не удалось бы самостоятельно загнать свой дух в магический перстень, а я ведь даже не некрос. Так, недоучка, которому на старости лет случайно удалось использовать одно древнее заклятие.
15 Я удивленно привстал. — То есть Грем…— В нем есть небольшая часть меня, — кивнул мастер Этор. — Старик когда-то служил нашей семье, а после смерти не отказался принять в себя крохотную частицу моей прежней сущности. Меньше, конечно, чем хотелось бы, но вполне достаточно, чтобы оставаться в курсе событий.Так вот почему старик вел себя так странно! То простой в доску, грубоватый и озабоченный женскими прелестями работяга, то, наоборот, умудренный жизнью наставник, которого мне отчаянно не хватало. — Но зачем?!— Не мог же я бросить тебя одного, — улыбнулся призрак. — Да и присмотреть было нужно. Вдруг ты бы меня разочаровал и не сумел постичь сути нашего искусства? Я насторожился.— Ты ходишь на темную сторону. Тебя приняла Тьма. Тебе благоволит сильнейший из темных богов… да, ученик, — кивнул учитель. — Я действительно сделал из тебя темного мага. Вернее, ты сделал это сам. Я лишь указал дорогу.
16 После таких слов я смешался, а мастер Этор подошел вплотную и, положив ладонь на мое плечо, тихо добавил:— Я действительно многого тебе не сказал, Артур. Но ты смышленый парень. Сам догадаешься почему. И сам всего добьешься. В этом плане мне больше нечему тебя учить, и я бесконечно горд, что обрел достойного преемника. Да, я не планировал, что так все обернется, но время пришло, и нам пора расстаться. Носи мой перстень с честью, ученик. Используй все, что я тебе оставил. Обязательно прочти дневник до конца. А если надумаешь покопаться в прошлом, то отыщи вторую половину списка. И запомни: мое полное имя — Этор Гредиар Рэйш. Но лет сто пятьдесят назад оно звучало бы как Этор Гредиар Уолш, а еще раньше я носил бы фамилию Уортен. Ищи свои корни, Артур, так же, как я когда-то нашел свои. И тогда поймешь, кто и почему тебя подставил.
Мы охотимся лишь на тех, кого может увидеть, но это не значит, что на нас не нападет тот, кого мы видеть не можем.