Рэй Брэдбери «451 градус по Фаренгейту» («Fahrenheit 451»). Роман, 1953 год. Перевод с английского: Т. Шинкарь. Читает Николай Козий. 451 градус по Фаренгейту — температура, при которой воспламеняется и горит бумага. Главный герой — Монтэг — пожарник, но смысл этой профессии давно изменился. Дома теперь строятся из термостойких сплавов, а пожарники занимаются тем, что сжигают книги. Не произведения определенных авторов — запрещена литература вообще и люди, хранящие и читающие книги,...
— …Человеческая память похожа на чувствительную фотопленку, и мы всю жизнь только и делаем, что стараемся стереть запечатлевшееся на ней.
«Считать метафору доказательством, поток праздных слов источником истины, а себя оракулом — это заблуждение, свойственное всем нам», — как сказал однажды мистер Поль Валери.
«И карлик, взобравшись на плечи великана, видит дальше его!»
— Кто не созидает, должен разрушать. Это старо как мир.
— …Наша цивилизация несется к гибели. Отойдите в сторону, чтобы вас не задело колесом.
— …Не ждите спасения от чего-то одного — от человека, или машины, или библиотеки. Сами создавайте то, что может спасти мир, — и если утонете по дороге, так хоть будете знать, что плыли к берегу.
— …Книги существуют для того, чтобы напоминать нам, какие мы дураки и упрямые ослы. Они как преторианская стража кесаря, которая нашептывала ему во время триумфа: «Помни, кесарь, что и ты смертен».
Когда нечего терять — не боишься риска.
— Но у нас достаточно свободного времени!
— Да. Свободного времени у нас достаточно. Но есть ли у нас время подумать? На что вы тратите свое свободное время?
Книги — только одно из вместилищ, где мы храним то, что боимся забыть. В них нет никакой тайны, никакого волшебства. Волшебство лишь в том, что они говорят, в том, как они сшивают лоскутки вселенной в единое целое.
«Трудно сказать, в какой именно момент рождается дружба. Когда по капле наливаешь воду в сосуд, бывает какая-то одна, последняя, капля, от которой он вдруг переполняется, и влага переливается через край; так и здесь, в ряде добрых поступков какой-то один вдруг переполняет сердце».
Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть обе стороны вопроса. Пусть видит только одну, а еще лучше — ни одной.
— …Крутите человеческий разум в бешеном вихре, быстрей, быстрей! — руками издателей, предпринимателей, радиовещателей, так, чтобы центробежная сила вышвырнула вон все лишние, ненужные, бесполезные мысли!..
А еще я думал о книгах. И впервые понял, что за каждой из них стоит человек. Человек думал, вынашивал в себе мысли. Тратил бездну времени, чтобы записать их на бумаге.
Всему своё время. Время разрушать и время строить. Время молчать и время говорить.
Если откроете мою черепную коробку и вглядитесь в извилины моего мозга, вы найдёте там отпечатки его пальцев.
Только она одна из всех, кого я помню, смотрела мне прямо в глаза - так, словно я что-то значу.
Только она одна из всех, кого я помню, смотрела мне прямо в глаза - так, словно я что-то значу.
Человек в наше время — как бумажная салфетка: в неё сморкаются, комкают, выбрасывают, берут новую, сморкаются, комкают, бросают…
...мне семнадцать лет, и я помешанная. Мой дядя утверждает, что одно неизбежно сопутствует другому. Он говорит: если спросят, сколько тебе лет, отвечай, что тебе семнадцать и что ты сумасшедшая.
Не пытайтесь судить о книгах по обложкам.
Когда я говорю, вы смотрите на меня. Когда я вчера заговорила о луне, вы взглянули на небо. Те, другие, никогда бы этого не сделали. Те просто ушли бы и не стали меня слушать. А то и пригрозили бы мне. У людей теперь нет времени друг для друга.
Посмотри же вокруг, посмотри на мир, что лежит перед тобой! Лишь тогда ты сможешь по настоящему прикоснуться к нему, когда он глубоко проникнет в тебя, в твою кровь и вместе с ней миллион раз за день обернётся в твоих жилах.
Шире открой глаза, живи так жадно, как будто через десять секунд умрешь. Старайся увидеть мир. Он прекраснее любой мечты, созданной на фабрике и оплаченной деньгами. Не проси гарантий, не ищи покоя – такого зверя нет на свете. А если есть, так он сродни обезьяне-ленивцу, которая день-деньской висит на дереве головою вниз и всю жизнь свою проводит в спячке. К черту! Тряхни посильнее дерево, пусть та ленивая скотина треснется задницей об землю!
Хорошие писатели тесно соприкасаются с жизнью. Посредственные – лишь поверхностно скользят по ней. А плохие насилуют ее и оставляют растерзанную на съедение мухам.