В шикарном Восточном экспрессе, отрезанном от мира снегопадом, совершилось убийство. Убийство не просто странное — невероятное. Нелепое. Немотивированное… или только кажущееся немотивированным? Мотивов нет. Улик… вот улик как раз много. Улик, наползающих друг на друга и друг другу противоречащих. Эркюль Пуаро, случайно оказавшийся среди пассажиров Восточного экспресса, понимает: в убийстве подозревать можно либо никого, либо любого… либо?
Если мы отдадим это дело полиции, они просто выберут виновного. Скорее всего Маркеза, потому что его фамилия Маркез. Или Арбэтнота, из-за цвета кожи. Только вы можете обеспечить справедливость.
(Мсье Бук просит Эркюля Пуаро взять расследование в свои руки.)
— Если загробный мир существует, я предстану перед судом, как и все мы. Но, черт возьми, я совсем не тороплюсь туда.
— Я у вас под прицелом?
— Нет, не вы. Весь мир.
— Я живу в этом мире. Уберите это.
— Я думаю, вы ошиблись купе.
— Поезд полон, и похоже, мы с вами, как это сказать... сожители.
— Вот как?
— Вы мне тоже не нравитесь. Но тут уютно.
И если они когда-нибудь потеряются в жизни, то хотя бы будут знать, где они находятся.
В результате убийства, жертвой является убитый. Но когда Рэтчет убил Дейзи Армстронг, жизнь дюжины людей была нарушена, искалечена, оборвана. Они жаждали справедливости. И надо наконец понять, кто из этих истерзанных душ, кто именно стал убийцей?
Мой второй муж говорил тоже самое. О, нет-нет, первый. Да, умнейший из всех мужчин, лицо как репа. Но я любила эту репу.
Путешествовать приятно: приправы, мечети, мужчины, но в итоге все равно скучаешь по своей кровати.
Мы празднуем, когда удача нам улыбается и делимся с другими.
— Вы перестали полагаться на Бога после того, как вас застали врасплох?
— Да. А вдруг он будет занят.
— Бог всегда занят.
— Я говорю вам нет, мне не нравится ваше лицо.
— А моё пирожное понравилось?
— Выше всяких похвал.
(Рэтчет рассказывает детективу, что его хочет кто-то убить и просит его найти, угрожавшего ему человека.)
— Вы же не против людей другой расы.
— Зависит от расы.
Я ощущаю саму душу города в этих простых, скромных хлебах. Весь мир настойчиво стремится к разрушению, а здесь каждый день на заказ тихо пекут шедевры.
Несовершенства выпирают, как нос посреди лица. Из-за этого жизнь невыносима, да? Однако, это очень удобно при расследовании преступлений.
— Держащий в руке молоток видит только гвозди. Вы так подозрительны, потому что живете среди преступлений.
— Наоборот. Мой опыт позволяет мне понимать, что преступления аномалия. Я думаю, что душа должна быть надломленна, чтобы человек, убил другого человека.
Что бы люди не говорили, но есть хорошо и есть плохо, между ними нет ничего.
На этом теперь вы свободны. Желаю вам обрести покой, а точнее — всем нам.
Каждый день мы встречаем людей, без которых мир был бы лучше, но мы не убиваем их. Мы должны быть лучше, чем звери.
Мне всегда хотелось верить, что человек — существо рациональное и цивилизованное.
У меня есть преимущество: я вижу мир исключительно таким, каким он должен быть.
Чаши весов правосудия не всегда могут быть в равновесии.
Вы все лжете мне и думаете, что никто не узнает. Ошибаетесь, двое узнают: Господь Бог и Эркюль Пуаро. Пора раскрыть это преступление.
Есть нечто странное в том, что незнакомые люди вынуждены проводить многие дни вместе. Хотя их объединяет лишь желание переместиться из одного места в другое. Скука плюс анонимность и плюс ритмично-мягкое покачивание.