Альк, Рыска и Жар продолжают свой нелегкий путь: кто желает убежать от прошлого, кто — изменить будущее, а кто рад и настоящему, но судьба неумолимо гонит всех дальше. Туго приходится не только неунывающей троице: тучи сгущаются над обоими тсарствиями, год Крысы неумолимо набирает силу и избежать его, похоже, уже невозможно. Куда придет Путница? Кому осветит дорогу Свеча? И, казалось бы, при чем тут гитара?
- Кончай над девочкой издеваться, нашел забаву – в краску ее вгонять!
- Да ей палец покажи – покраснеет, - лениво возразил саврянин.
- Неправда! – возмутилась та, нервно комкая поясок.
Альк показал. Рыска немедленно покраснела, хотя больше, казалось, уже некуда.
- Ну, что я говорил? – торжествующе обернулся к Жару саврянин.
- Он на меня при этом так смотрел! – запротестовала девушка.
- Ладно, - согласился Альк. – Могу и не смотреть.
Саврянин зажмурился и оттопырил другой палец. Тоже на редкость похабный.
Рыска в сердцах ударила его по руке.
- Теперь-то что?
- Ты думал!!!
- Срочно замуж, - заключил Альк, вставая.
-Помрешь? - деловито осведомился Альк у Жара.
-Хрен тебе, - злобно пропыхтел тот.
-Это завещание? - уточнил саврянин.
-Да - я же заметил, как ты мне завидуешь! - не остался в долгу вор.
-Помрет, - с сожалением заключил Альк, повернувшись к Рыске. -Уже предсмертный бред начался.
— Да нет, кури, — равнодушно позволил Альк. — Я мизантроп. Чем скорее все вы сдохнете, тем лучше.
А зачем тебе боги? — удивился саврянин. — Молитва нужна, чтобы поверить в себя. Чтобы утвердиться в мысли, что на нашей стороне правда, а значит, мы победим.
-А что со злом тогда делать - по головке гладить?
-Можно предположить ему денег, - иронично посоветовал Альк. -Перевоспитать, так сказать, материально.
-А если не возьмет?
-Значит, мало предложили.
-А может, это высокодуховное зло? - вкрадчиво предположил Жар. -С твердыми моральными принципами?
-В таком случае нам самим не грех ему продаться. Ведь добро как раз может раскаяться. И тогда даже зло в ужасе уступит ему дорогу.
Отныне
Забудь мое имя,
Забудь мой голос, улыбку, объятия, цвет моих глаз.
Как листья,
Сожги мои письма,
Сожги свои чувства и клятвы, случайно связавшие нас.Напрасно
Не трать дней прекрасных,
Не жди в темноте у двери, что мои раздадутся шаги.
Навечно
Предай нашу встречу,
Предай меня, выстави на смех, скорее утешься с другим.Однажды
Пусть станет неважным,
Пусть станет ненужным когда-то безумно желанный ответ.Так лучше,
Так лучше, послушай,
Чем если ты горько заплачешь, узнав, что меня больше нет…
Мы будем жить вечно,
Сквозь бури и битвы,
Сквозь зло и обиды
Шагая беспечно.Мы будем жить вечно,
Бесстрашно и вольно,
Хотя порой — больно…
Хотя порой — лечь бы…Мы будем жить вечно,
Где жить невозможно,
Развяжем лишь ножны,
Расправим лишь плечи.Мы будем жить вечно
В обманщицах-сказках,
В балладах и красках
Картин безупречных.Пусть стелет лёд вечер,
Пусть дышат тьмой двери,
Но в смерть мы не верим
И будем жить вечно…
Заяц хочет жить, а волк хочет есть. Кто-то мечтает о дождливом лете, кто-то о жарком. Рано или поздно все равно придется сделать выбор, на каком ты пути. И наречь его хорошим.
Родители всегда кажутся нам куда больше и могущественнее, чем они на самом деле есть. Но понимаешь это, только когда сам становишься отцом — или лишаешься его.
Дурость-то куда заразнее ума!
Удача, как и птица, не любит сидеть в клетке. Сколь бы высоким ни был потолок, для свободного полета ей нужно небо.
Таланты подобны кладам: дабы явить их людям, надо изрядно поработать лопатой.
— Умные люди пишут книги, а идиоты их толкуют.
— Быть путником может далеко не каждый. Для этого нужны цинизм, жестокость, упрямство, жажда власти… — Крысолов выразительно поглядел на угрюмо сгорбившегося Алька.
— Значит, вы и сами такой? — поддел Жар.
— Юноша, это всего лишь качества. И только от человека зависит, станут ли они недостатками.
...Вору уже начало казаться, что его задница навеки приняла форму седла.
— Мы добро, мать его, или как?
— Добро, — согласился вор. — Но очень злое!
— Мудрецом человека делают не мудреные, а мудрые слова...
— Это риторика, — со вздохом объяснила Рыска другу. — Искусство дурить людям головы.
— Тащит все, что гвоздями не прибито, а что прибито — отковыряет и тоже тащит!
Огонь фанатизма сделает льва даже из кошки.
— Вон ворот какой здоровенный…
— Это не ворот, а декольте, балда. Оно и должно таким быть.
— Каким?
— Чтобы все мужчины ждали, когда ж платье свалится.
Рыска шла по мостовой, не разбирая дороги, и рыдала в голос. Да так жалостливо, что засевший в подворотне грабитель устыдился и пропустил девушку мимо.
— Что вы, мужики, в настоящей любви понимаете?!
— Ничего, — согласился наемник. — Мы больше по той, что детьми кончается, а не гробом.
Жадно жующие гости лучшая похвала хозяйке!
— Если вовремя не отказаться от уже бесполезной мечты, ее достижение только разочарует.