Перед Вами грустная, но очень пронзительная книга о войне. В этот раз в бой вступают не мужчины, а женщины, небольшой женский отряд, возглавляемый командиром-мужчиной. Война – совсем неженское дело, но настоящая война не различает мужчин и женщин, стариков и детей. Здесь убивают людей, не задумываясь о том, кто они. Девушки в произведении Б. Васильева очень разные по характеру, но всех их объединяет юность, желание любить и быть любимыми, ненависть к врагу. У всех у них «завтра» не наступит. И...
«- Нету мамы. Война есть, немцы есть, я есть, старшина Васков. А мамы нету. Мамы у тех будут, кто войну переживет.»
«Наступила та таинственная минута, когда одно событие переходит в другое, когда причина сменяется следствием, когда рождается случай. В обычной жизни человек никогда не замечает ее, но на войне, где нервы напряжены до предела, где на первый жизненный срез снова выходит первобытный смысл существования - уцелеть, - минута эта делается реальной, физически ощутимой и длинной до бесконечности.»
«- Ну зачем так... Все же понятно, война... - Пока война, понятно. А потом, когда мир будет? Будет понятно, почему вам умирать приходилось?»
«А зори-то здесь тихие, только сегодня заметил. И чистые-чистые, как слёзы...»
«Осуществленная мечта всегда лишена романтики.»
«Красивые редко счастливыми бывают»
«Война — это ведь не просто кто кого перестреляет. Война — это кто кого передумает»
«Эх, бабы, бабы, несчастный вы народ! Мужикам война эта как зайцу курево, а уж вам-то...»
«Человек в опасности либо совсем ничего не соображает, либо сразу за двоих.»
«Глупостей не надо делать даже со скуки»
«Бывает горе — что косматая медведица. Навалится, рвет, терзает — света невзвидишь., А отвалит — и ничего, вроде можно дышать, жить, действовать. Как не было. А бывает пустячок, оплошность. Мелочь, но за собой мелочь эта такое тянет, что не дай бог никому.»
«Человека ведь одно от животных отделяет: понимание, что человек он»
«Ну, а волк и заяц – совместимые? Погоди ржать, погоди, мил человек!.. Ладно, приказано считать волков врагами населения. Ладно. Взялись мы за это всенародно и всенародно же перестреляли всех волков во всей России. Всех!.. Что будет? – Как что будет? – улыбнулся охотник, – Дичи много будет… – Мало!.. – рявкнул отец и со всего маху хватил волосатым кулаком по гулкой столешнице. – Мало, понятно тебе? Бегать им надо, зверью-то, чтоб в здоровье существовать. Бегать, мил человек, понятно? А чтоб бегать, страх нужен, страх, что тебя сожрать могут. Вот. Конечно, можно жизнь в один цвет пустить. Можно. Только зачем? Для спокойствия? Так ведь зайцы зажиреют, обленятся, работать перестанут без волков-то. Что тогда? Своих волков выращивать начнем или за границей покупать для страху?»
«Но не могла же она признаться, что последний раз её целовала мама пять лет назад и что поцелуй нужен ей сейчас как залог того прекрасного завтрашнего дня, ради которого она жила на земле.»