Действие романа классика ингушской литературы Идриса Базоркина охватывает последнее десятилетие XIX — начало XX века. С большим знанием исторического материала рисует писатель тяжелую жизнь ингушей того времени, страдающих от безысходной нужды и произвола царских властей. На примере судеб героев своего романа он раскрывает во всей полноте историю Ингушетии.
С большим мастерством описаны особенности жизни и быта ингушей, что придает роману своеобразный национальный колорит.
— Пусть она не боится и расскажет, где он. Мы возьмем его живым, — пообещал Андроников.
— Я не боюсь, — ответила женщина, и горькая усмешка скользнула по ее лицу. — Он не такой мужчина, которого вы можете взять живым… Я боюсь другого. Если он узнает, что вы взяли нас в плен, вам не избежать встречи с ним… Ведь у вас, наверно, тоже есть родные, дети… Вспомните о них… Не надо больше крови!
Народ видел: женщина говорила от души. Но князь только рассмеялся.
— Не думаешь ли ты, что мы собрались для того, чтоб убегать от твоего Залимхана? Мы пришли изловить его! Он трус и грязный убийца из-за угла! Вот мы забрали у него жену и детей. А где он, хваленый джигит? Завтра я его самого схвачу, как телушку!
Жена Зяламха побледнела, но потом впалые щеки ее вспыхнули румянцем. Каким жалким казался ей этот самонадеянный человек, который каждым словом своим сам себе рыл могилу. Она не сомневалась в том, что весь их разговор станет известен мужу. Ингуши увидят его, расскажут. И она ответила князю последний раз:
— Нет. Он не трус. Это ты, чтоб схватить нас, беззащитных женщин и этих младенцев, пришел сюда с тысячами солдат. А если б моему мужу понадобилась твоя жена, он сам, один, сумел бы забрать ее у тебя с постели! Я хочу дожить до завтрашнего дня, чтобы узнать: будешь ли ты так смеяться, когда нас поведут с этих гор!
— Мужское сердце!
— Жена достойна Зяламха! — с восторгом передавали друг другу горцы. А князь, круто повернувшись на каблуках, ушел в саклю.
Он подошел к ней и взял ее за руку, и рука эта покорно осталась в его ладони. Это был старинный знак. И этим было сказано все. Теперь она принадлежала ему как невеста, как жена, навсегда.
Бывает жизнь, когда лучшее, что есть в ней, - это сон.
Как ясно работает твоя голова! Значит, сердце молчит!
- Десять лет я на воле. Десять лет дерусь. А круг сужается. Отца убили, братьев убили, жен, детей отняли. Один я остался да он, - Зелимхан показал на своего пятнадцателетнего брата. - Убьют и нас... Но до тех пор, пока я жив, они будут чувствовать, что им не все дозволено.
Бывало, волк холодной ночью воет, Мы думали: «Он с голоду воет». Нет, он от стаи оторвался — вот причина! Не походим ли и мы на этого волка, Оторванные от родины и родных могил?
Разве могут быть у мужа и жены разные законы?
— «Если дойдешь, — сказал он, — передай людям: пусть ищут счастье там, где живут. А если не найдут его под ногами, пусть умрут и лягут в ту землю, которая их родила. Смерть в родном краю краше жизни на чужбине. Пусть не верят, — сказал он, — звуку зурны на расстоянии. Он красив только издали!»
— Никогда, никогда в жизни не выходи за того, кого не любишь! — прошептала она, вложив в эти слова всю боль души. — А если тот, которого я полюблю, не захочет меня? Не полюбит? — по-детски спросила Дали. — Тогда оставайся одна на всю жизнь, только любви своей не предавай!
Ее стройная спина, покатые плечи, тонкая, гибкая талия, по которой мерно, из стороны в сторону двигалась тугая коса, кружили голову. Звериное желание овладевало им. До нее стоило только протянуть руку. И рука, державшая корень, стала вытягиваться, пальцы готовы были уже выбросить факел… Но в этот миг, когда в голове почти угас разум, кто-то внутри строго сказал Калою: «Позор!..» И он, выхватив подкинжальный нож, рассек им ладонь. Боль вернула угасавшую ясность ума. Он зажал пораненную руку и продолжал свой путь. А Дали, покачиваясь, спокойно шла впереди, даже не подозревая, какую силу ада он победил за ее плечами.