Красавица Оланна из богатой семьи никогда не отличалась дерзостью, как ее сестра-двойняшка Кайнене, но именно Оланна решилась оставить полную комфорта жизнь ради любви. Переезжая в маленький городок, где жил и работал ее будущий муж, профессор местного университета, она вряд ли понимала, что бесповоротно меняет свою судьбу. Деревенский мальчик Угву, поступивший в услужение в профессорский дом, тоже не догадывался, что отныне его жизнь изменится необратимо и непредсказуемо. Застенчивый молодой...
Окно было открыто, в неподвижном ночном воздухе стояла вонь канав позади дома, куда сливали ведра с нечистотами. Вскоре раздались приглушенные голоса золотарей, выгребавших отбросы; под лязг их лопат Оланна и заснула
После ужина все вышли на балкон выпить.
Он не хотел ни с кем делить заботу о Хозяине, боялся, что привычный порядок их с Хозяином жизни пошатнется, и все же мысль, что он может никогда ее не увидеть, была невыносима. Поздно вечером, после ужина, Угву подкрался на цыпочках к хозяйской спальне и прижался ухом к двери. Из спальни неслись стоны, громкие, хриплые — даже не верилось, что это она так стонет. Угву простоял долго, пока стоны не стихли, и ушел к себе
В эту ночь Угву тоже хотел помечтать о ней, но удержался. Только не в первую ночь в доме Хозяина, только не на этой кровати, совсем не похожей на плетеный коврик из рафии, оставшийся дома. Угву пощупал толстый матрас. Посмотрел, сколько на нем слоев разной ткани, — на них спят или убирают перед сном? Подумав, улегся поверх покрывал, сжавшись в комок
Тетушка шагала чуть впереди, стукая шлепанцами, и шаги ее разносились эхом по тихой улице. Интересно, ей тоже, как и ему, раскаленный асфальт жжет ноги сквозь тонкие подошвы? Миновали табличку «Одим — стрит», и Угву губами произнес «стрит» — он читал вслух все коротенькие английские слова, что ему попадались. Когда подошли к воротам усадьбы, пахнуло чем — то сладким, пряным — наверное, ароматом цветущих у забора кустов, аккуратно подстриженных островерхими холмиками. Трава на лужайке блестела на солнце, вокруг порхали бабочки
– Бог сражается за Нигерию, – неожиданно произнесла Элис. – Бог всегда с теми, кто лучше вооружен. – Бог на нашей стороне! – Оланна сама удивилась собственной резкости. – Думаю, Бог с теми, на чьей стороне правда, – добавила она уже спокойнее.
Потеряв всех родных, всех до единого, я будто заново родился, – рассказывал Инатими Ричарду своим неизменно тихим голосом. – Я стал новым человеком, потому что некому было напоминать мне, кем я был до сих пор
В бункере, играя на влажной земле, кишевшей муравьями и сверчками, малыш сказал, как его зовут. Наверное, Чидиебеле — это имя чаще встречается. Теперь имя звучало как насмешка. Чидиебеле: «Бог милостив».
Угву охотно пожалел бы ее убитого друга, будь тот обычным человеком, но ведь он политик, а политики – не как все люди. Угву читал о них в «Дейли тайме» – они нанимали бандитов, чтобы те избивали их противников, они покупали на государственные деньги землю и дома, заказывали партиями длинные американские машины, подкупали на выборах женщин, и те набивали под платья фальшивые бюллетени, чтобы сойти за беременных. Сливая воду из-под вареной фасоли, Угву всякий раз думал: раковина скользкая, как политик.
Как вышло, что все они чужие люди и связывает их только общая фамилия?
Суть одна.Что еду фаршировать, что людей. Не нравится, что внутри, - оставь в покое, а не набивай всякой дрянью.
— На все, что тебе будут рассказывать в школе об Африке, есть два ответа: правдивый — и тот, что нужен на экзамене. Ты должен читать книги и знать оба ответа. Книги я тебе дам, прекрасные книги. — Хозяин глотнул чаю. — В школе тебе скажут, что реку Нигер открыл белый по имени Мунго Парк. Ерунда. Наши предки ловили в Нигере рыбу, когда ни Мунго Парка, ни его дедушки на свете не было. Но на экзамене напишешь: Мунго Парк.
Дедушка говорил: если хуже некуда, дальше будет только лучше.
Конечно, многие другие страны тоже признали бы нас, но из-за Америки боятся. Америка — камень преткновения!
Мой дядя, брат отца, сражался в Бирме и вернулся мучимый одним-единственным вопросом: почему ему никто раньше не сказал, что белый человек не бессмертен?
Гражданская война - одно название, где ты здесь видел граждан?
Дедушка говорил: если хуже некуда, дальше будет только лучше.
Смерть-абсолютное знание, но страшно не представлять заранее, что именно тебе откроется.
Война идет для всех, и каждый решает для себя, меняться ему или нет.
— Мы никогда по-настоящему не помним о смерти. Мы жили бы совсем иначе, если б помнили, что все умрем. Все мы умрем.
Если во имя Бога они так искренне заботятся о людях, в Бога стоит верить.
Люди принципов не ищут помощи у высокопоставленных друзей.
Просто дай себе право на счастье. Быть несчастной - твой собственный выбор, а что ты будешь делать со своим несчастьем? Питаться им?
— На все, что тебе будут рассказывать в школе об Африке, есть два ответа: правдивый — и тот, что нужен на экзамене. Ты должен читать книги и знать оба ответа.
Память у меня в сердце. Память - не в вещах, которые могут вынести из дома чужие люди.