Знаете, у интеллигенции есть прекрасное понятие «неудобно перед…». Объяснить его другой касте невозможно. Речь не о грубости или хамстве в чей-то адрес и даже не об ущемлении интересов. Это какое-то странное переживание, что подумает или почувствует другой человек, если ты сотворишь нечто, что, как тебе кажется, не соответствует его представлениям о мировой гармонии. Очень часто те, перед кем нам неудобно, искренне удивились бы, узнай они о наших метаниях.
Я был отставлен своей пассией, пребывал в тоске и лечился загулом.
«Сеня, единственное, что ты должен беречь,— это здоровье. Болеть дорого, и, поверь мне, денег у тебя не будет никогда».
- Понимаешь, ей не очень важны хорошие и даже уникальные качества, составляющие основу твоей личности, а принимать твои недостатки, которые являются обратной стороной этих качеств – она не готова.
Признаюсь, я тогда не понял, о чем она говорит, и потом еще долго пытался изменить в людях какие-то черты характера, не сознавая, что именно они являются неотъемлемым приданным к восхищавшим меня добродетелям.
– Когда-нибудь у тебя будет водитель. Так вот, всегда, я повторяю ВСЕГДА, будь с ним на Вы, даже если он твой ровесник и работает у тебя десять лет. «Вы» – это броня, за которой можно спрятаться от жлобства и хамства.
В момент нашей встречи ей было к восьмидесяти, ровесница так сказать Октября, презиравшая этот самый Октябрь всей душой, но считавшая ниже своего достоинства и разума с ним бороться. Она была аристократка без аристократических корней, хотя и пролетариат, и крестьянство ее генеалогическое древо обошли. В жилах местами виднелись следы Моисея, о чем Лидия Львовна говорила так: «В любом приличном человеке должна быть еврейская кровь, но не больше, чем булки в котлетах». Она была крепка здоровьем и настолько в здравом уме, что у некоторых это вызывало классовую ненависть.
Безупречные украшения, имеющие смысл лишь тогда, когда мы сами в них его вкладываем. Любовь, поддержка, верность. Желание не побеждать, а заботиться о своем партнере. Беречь его покой. А ведь когда-то я был прожженным циником. Вот что я понял за годы своей жизни. Ни одна драгоценность не оградит от измены и предательства. Только собственный выбор.
«Я знаю, что здесь происходит, когда меня нет, но если я хоть раз обнаружу этому доказательства, ваш дом свиданий закроется на бесконечное проветривание». Именно у Лидии Львовны я обрел навыки высококлассной уборщицы. Потеря такого будуара была бы для нас катастрофой.
«Хорошая невестка — бывшая невестка».
«Деньги полезны в старости и вредны в юности».
«Докторская диссертация в голове не дает право женщине эту голову не мыть».
Есть несущие стены, в которых можно прорубить арку, но об Лидию Львовну затупился бы любой перфоратор.
А я понял, что когда умирает близкий человек, мы единовременно испытываем боль, равную тому теплу, какое получили от него за всю жизнь, некие космические весы выравниваются, и Бог и физики спокойны. Пока любящие вас здесь, постарайтесь увеличить боль, которую вы почувствуете, когда они уйдут. Она того стоит, это, пожалуй, единственное, что вообще чего-то стоит.
Самая большая плата за счастье любить кого-то – это неизбежная боль от бессилия помочь, рано или поздно, это обязательно случается.
Лидия Львовна учила ко всем обращаться на Вы, особенно к младшим и к обслуживающему персоналу. Помню её лекцию: «Когда-нибудь у тебя будет водитель, так вот всегда, я повторяю, всегда будь с ним на Вы, даже если он твой ровесник и работает у тебя десять лет. Вы – это броня данная несчастным русским, чтобы они могли спрятаться от жлобства и хамства окружающей их действительности».
Семён, если ты говоришь девушке, что любишь её только ради того, чтобы затащить в постель, ты не просто мерзавец, ты малодушный и бездарный мерзавец!
Спать с любовницей на кровати жены может только вконец опустившийся неудачник.
Мужчина не может жить только без той женщины, которая может жить без него
Секс в машине нравился не всем, а секс в хорошей квартире – почти всем.
Чувство собственного достоинства соперничало в ней лишь с тяжестью характера и беспощадностью сарказма
"... в любом приличном человеке должна быть еврейская кровь, но не больше, чем булки в котлетах."