Никогда не знаешь, что ждет тебя накануне свадьбы – жаркие объятия любимого или смертельное заклятие магической метели. Никогда не знаешь, чему больше обрадуются родители: твоему возвращению на работу в Академию МВД или визиту императора, главы державы из другого мира. А Ричард… Я не знаю, увижу ли его снова. Прощу или нет – тоже не знаю. Мое имя – Вероника Журавлева. И другого не будет. Платья в стиле ампир и романтические кудри мне не подходят. Империя не отпускает своих подданных? Бывают...
– Вас очень обидели наши… дамы?
– Фредерик, я давно уже решила для себя, что мир делится на две очень и очень неравные половины. Есть близкие. Они рядом, максимально близко. Они – самые дорогие. И я радуюсь им. Я обижаюсь на них. Иногда… – я посмотрела на Фредерика, – они могут делать очень больно. А есть весь остальной мир. И он вместе со всеми вашими придворными дамами может катиться…
Над Питером стоял туман. Уже несколько дней. То легкий, обволакивающий точно кружевом, то густой, как молочный кисель. Ярко-оранжевые вечерние всполохи фонарей и нервные огни светофоров намекали, что придет весна – а вместе с ней вернутся и краски в город. Но пока в это верилось с трудом.
Весна… Никогда так ее не ждала…
А там, дома, в понедельник у меня были пары у заочников. И мои любимые студенты. Ну и что, что уже успели в деканат жалобу на меня накатать? Так я уже их убедила, что они не правы. Они уже каялись. А всего-то прошел один семинар, на котором я объяснила, что знать родную историю не только их гражданский долг, но и важный этап в становлении личности. Гармоничной и всесторонне развитой. Так что на завтрашних парах мне жизненно необходимо быть.
Баронесса-Одуванчик. Вот только каждая белая пушинка этого одуванчика – маленький острый кинжал. И биться эти шпаги-лилипутики будут до последнего. Даже с великаном.
Я гнала «пыжик» как могла. То есть все равно очень аккуратно. Все-таки какой-то внутренний страх после той аварии остался на всю жизнь.
Все-таки жизнь за городом имеет существенный недостаток – в этот «загород» нужно добраться, а потом из него выбраться.
– Паш, а где твой телефон? – нежно и очень-очень тихо поинтересовалась я. – Вот объясни, зачем тебе мобильник, если ты не берешь трубку?
– Я – за педагогику, но против деспотии, – гордо объявила я.
– Нет, я конечно, за черепаху Тортиллу с ее «драться надо – так дерись»… Но все же мне бы хотелось уточнить, что драку надо начинать только после того, как не получилось договориться другим способом.
Мальчишки росли и превращались в молодых мужчин. А я… Я не успела! Я не успела к этому подготовиться, я не успела с собой договориться, я не успела достаточно состариться душой и не душой, чтобы быть мудрее, сильнее — настолько, чтобы они могли на меня положиться.
Я вспомнила сказку о Золушке — король возмущенно кричит, что ему не доложили о том, что его сын уже вырос…
Вот и мне… не доложили.
Я пытаюсь объяснить, что за своего мужчину надо порвать всех на тряпочки!
— Фредерик, я давно уже решила для себя, что мир делится на две очень и очень неравные половины. Есть близкие. Они рядом, максимально близко. Они — самые дорогие. И я радуюсь им. Я обижаюсь на них. Иногда… — я посмотрела на Фредерика, — они могут делать очень больно. А есть весь остальной мир. И он — вместе со всеми вашими придворными дамами может катиться…
Тут я вспомнила, что нахожусь в императорском дворце. И закрыла себе рот ладонью. Во избежание, так сказать.
Вид помятый. Кружева на манжетах поникли, капилляры в глазах полопались. Запой по-имперски…
Я гнала пыжик как могла. То есть все равно очень аккуратно.
Друзья — это те, кто верят. Вопреки всему. Несмотря ни на что.
Да, — в нашем мире шпагами друг друга бьют понарошку. На фехтовальщиках — защита. Удар — не до первой крови — до первого касания. Зато верят по-настоящему! Вслепую! Без доспехов… До тех пор, пока не проткнут сердце ложью насквозь. До тех пор, пока оно не истечет кровью. А потом… Потом не маги, но воины моего мира встают — и верят снова! И снова вслепую, и снова — в кровь! Это — тоже магия. Магия сердца.
– Он не поверил тебе. Ты не поверила ему. Так что этот тест вы запороли оба. Квиты. Подыграли недругам.
..я давно уже решила для себя, что мир делится на две очень и очень неравные половины. Есть близкие. Они рядом, максимально близко. Они – самые дорогие. И я радуюсь им. Я обижаюсь на них. Иногда… – они могут делать очень больно. А есть весь остальной мир. И он вместе со всеми вашими придворными дамами может катиться…
А имидж… Это то, как вы формируете общественное мнение вокруг нужных вам людей. И, если вы его не формируете, его формируют за вас.
Мне не нужно, чтобы меня охраняли, мне нужно, чтобы обо мне заботились! Мне не нужно, чтобы меня обнюхивали, мне нужно, чтобы мне доверяли! Мне не нужна сила, мне нужна опора. Мне не нужно поместье, мне нужен дом. Дом, где живет любовь и счастливы мои дети.
Я мысленно надавала себе оплеух и решила в войне со своей меланхолией применить старинное оружие, всегда рекомендуемое моей маменькой, – генеральную уборку.
Мне обещали помочь – я обещала помочь. Не жизнь, а сказка!
– Меньше светских бесед – больше титанического труда во славу империи, – раздался недовольный голос императора
– Страшно поверить, – прошептал он.
– Не то слово. Верить во что-то вообще очень страшно, – согласилась я с ним.
Вчера ты была у меня,
Но тебе уж тоскливо со мной.
Под вечер ненастного дня
Ты мне стала казаться женой…
Что ж, прощай!
Как-нибудь до весны
Проживу и один – без жены…
Сегодня идут без конца
Те же тучи – гряда за грядой.
Твой след под дождем у крыльца
Расплылся, налился водой.
И мне больно глядеть одному
В предвечернюю серую тьму.
Мне крикнуть хотелось вослед:
«Воротись, я сроднился с тобой!»
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила – и стал ей чужой.
Что ж! Камин затоплю, буду пить…
Хорошо бы собаку купить. [2]