- Куда катится мир, а? - сказал киоскер, тощий негр с плохими зубами и в явном парике.
Я кивнул, нащупывая мелочь в кармане джинсов; думал я лишь о том, как бы поскорее найти в парке свободную скамейку и погрузиться в убедительные свидетельства нашей нынешней почти антиутопии.
- Но могло быть и хуже, - добавил он.
- Ну да, - сказал я, - могло быть куда хуже. Идеальный мир - вот чума.
Уильям Гибсон - Континуум Гернсбека
Киберреволюционеры, отвлекшись на минутку от борьбы за «прекрасный новый мир», с упоением высаживают алюминиевые огурцы на своих виртуальных грядках, расписывают друг другу виртуальные стены.
Темные зеркальные очки стали символом Движения с начала 1982-го. Причину этого понять нетрудно. Скрывая за собою глаза, зеркальные очки не позволяют силам нормального мира опознать в скрывающемся за ними человеке потенциально опасного психопата. Они — неизменная принадлежность вглядывающегося в солнце мечтателя, байкера, рокера, полицейского — людей, поставивших себя вне закона. Зеркальные очки, предпочтительно матово-черные (цвет Движения) в хромированной оправе, появлялись в одном рассказе за другим, словно литературный талисман.
Контркультура 60-х была местечкова, романтична, антинаучна и антитехнологична. Противоречие крылось в самом ее сердце — электрической гитаре.
Киберпанки как литературная группа воспитаны на культуре и традициях НФ. Имя их предвестникам — легион. Каждый писатель нового направления вырос под влиянием близких именно ему авторов, но можно назвать литераторов — протокиберпанков, так сказать, — которые оказали влияние на весь жанр.
Начнем с Новой Волны: уличной жесткости Харлана Эллисона, хрупкой мечтательности Сэмюэла Дилэни, отвязного фиглярства Нормана Спинрада, рок-эстетики Майкла Муркока, интеллектуального вызова Брайана Олдисса и, конечно, Джеймса Балларда.
<...>
Киберпанки испытывают особенную привязанность к визионерам НФ: к бурлящей изобретательности Филипа Хосе Фармера, экспрессии Джона Варли, играм с реальностью Филина Дика, улетному технобитничеству Альфреда Бестера. И особое почтение — писателю, сумевшему сплавить литературу и технологию — как никто другой, — Томасу Пинчону.