"Вечера на хуторе близ Диканьки" — первое крупное произведение Николая Васильевича Гоголя, которое сразу же принесло ему известность и признание собратьев по перу. Работая над книгой, Гоголь использовал украинские предания, рассказанные его матерью, а первую из двух частей, как признавался позже, не хотел было печатать, но оставил, ибо на этих страницах чувствовались "сладкие минуты молодого вдохновения". Когда повести вышли в свет, Пушкин писал о "Вечерах": "Они изумили меня. Вот настоящая...
Право, печатной бумаги развелось столько, что не придумаешь скоро, что бы такое завернуть в нее.
Господи, боже мой, за что такая напасть на нас, грешных! и так много всякой дряни на свете, а ты еще и жинок наплодил!
"Туда к черту! Вот тебе и свадьба! - думал он про себя, уклоняясь от сильно наступавшей супруги. - Придется отказать доброму человеку ни за что ни про что, Господи Боже мой, за что такая напасть на нас грешных! и так много всякой дряни на свете, а ты еще и жинок наплодил!"
Женщине, сами знаете, легче поцеловаться с чёртом, не во гнев будь сказано, нежели назвать кого красавицею.
Видно, правду говорят люди, что у девушек сидит чёрт, подстрекающий их любопытство.
Чудно блещет месяц! Трудно рассказать, как хорошо потолкаться в такую ночь между кучею хохочущих и поющих девушек и между парубками, готовыми на все шутки и выдумки, какие может только внушить весело смеющаяся ночь. Под плотным кожухом тепло; от мороза еще живее горят щеки; а на шалости сам лукавый подталкивает сзади…
"Молчи, баба! – с сердцем сказал Данило. – С вами кто свяжется, сам станет бабой".
...на стене сбоку, как войдешь в церковь, намалевал Вакула черта в аду, такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо; а бабы, как только расплакивалось у них на руках дитя подносили его к картине и говорили: «Он бачь, яка кака намалёвана!» — и дитя, удерживая слезинки, косилось на картину и жалось к груди своей матери.
В старину любили хорошенько поесть, еще лучше любили попить, а еще лучше любили повеселиться.
Чудно устроено на нашем свете! Все, что ни живет в нем, все силится перенимать и передразнивать один другого!
...женщине легче поцеловаться с чертом, нежели назвать кого красавицею...
Сначала он жил, как настоящий запорожец: ничего не работал, спал три четверти дня, ел за шестерых косарей и выпивал за одним разом почти по целому ведру.
Все святые люди и угодники божии едали галушки.
В русских избах проклятые кацапы везде поразводили тараканов.
Без контракта ничего не делают. (Черт)
Когда нужно черта, то и ступай к черту! ... Тому не нужно далеко ходить, у кого черт за плечами.
Уж когда молчит человек, то, верно зашиб много умом.
Да мне так теперь сделалось весело, как будто мою старуху москали увезли.
Пацюк разинул рот, поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснул из миски, шлепнул в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот. Пацюк съел и снова разинул рот, и вареник таким же порядком отправился снова. На себя только принимал он труд жевать и проглатывать.
— Гм… — сказал дед и сам перепугался.
— Гм! — пропищал нос.
— Гм! — проблеял баран.
— Гум! — заревел медведь.