-Сколько она здесь- неделю, две? А у тебя мозги уже в штаны ушли.
И когда уже смиряешься с тем, что умрешь сегодня, все вдруг становится отчетливым и цельным, все обретает резкость, а в душе воцаряется безразличие ко всему, что было и что будет. Кроме одного боя.
Не всегда плохое-плохо. Иногда плохое приводит к хорошему.
Если бы ему предложили в нескольких словах озвучить свой жизненный принцип, то он бы не задумываясь ответил: «Нет ни добра, ни зла, есть только целесообразность». И еще: «Нет проблемы, которую не может решить человеческий разум».
Норму обниманий и помощи близким на сегодня выполнил, теперь можно снова идти ненавидеть придворных.
— А если бы они начали шантажировать меня тобой? Поставили бы перед выбором — трон или ты?
— Ну надо же принимать нелегкие решения, — едко сказала я, — пришлось бы выбрать трон. Ты бы поплакалась немного, конечно, но что делать...
- Посмотри на солнце. Это жизнь, но что стало бы с Икрой, если бы оно светило круглые сутки? Это тепло, но что стало бы, заслонки оно все небо? Если ли на твоём небе место для Луны и звезд?
— Что-то как-то мирно для жилища злодея, – неуверенно пробормотала Виктория.
— Думаешь, у злодеев, как только переступаешь щит, раздается зловещий хохот? – хмыкнул Мартин. – Макс, кстати, запоминай идею. Научи дубы злобно хохотать, пора повышать градус безумия вокруг твоего дома.
Если нападаешь – будь готов получить в ответ.
— А так как анализы крови у меня, можно сказать, идеальные...
— ... Что очень удивительно для твоего образа жизни.
— Вы как-то доброжелательнее сейчас, Алмаз Григорьевич, — с усмешкой сказал Март ему в спину.
— Потому что, — ответил тот, не оборачиваясь, — я четко знаю, что Тротт меня по пустякам и дури беспокоить не станет. В отличие от тебя.
— Чувствую себя ущербным.
Чтобы появилось новое, нужно сжечь старое.
Некоторые двери нужно оставлять закрытими.
Сомнение - причина поражения.
— Что нам государственная безопасность, что заговорщики и торговцы оружием, что шпионы и подпольные сговоры монополистов, – сухо сказал Тандаджи шагающему рядом Стрелковскому. Тихо, почти одними губами – дабы никто не услышал крамольные речи. – Главная задача – чтобы ее высочество Марина не сумела сбежать на свидание.
— И самая сложная, полагаю, – сочувственно согласился Игорь. – Если Рудлоги чего-то хотят, их и армия не остановит. Удачи, друг.
- Слугу оставь, Вей Ши. У меня ученики сами всё должны уметь.
- Но как же? - засуетился стоящий тут же Винь Ло. - Нельзя оставить благородного воина без помощи! Кто будет стирать ему одежду и чистить оружие?
- И на ночь одеялом укрывать... А клинок держать тоже помощник будет? - усмехнулся дракон.
Ученик уничижающе взглянул на побледневшего Винь Ло, поджал тонкие губы, взял у растерянного слуги вещи.
- Обо мне? - фыркнула младшая Кембритч. - Да обо мне на фоне слухов о Люке никто и не вспомнит.
- Цени это, - небрежно отозвался новоявленный глава семьи.
Горе бывает разным. Кто-то носит его в себе, как Ангелина, и оно изъедает ее изнутри, прорываясь болью в глазах, упрямо вздернутым подбородком и болезненной бледностью. Кто-то, как Каролина, выплескивает его вовне, растворяя в скипидаре и раз за разом упрямо рисуя солнечно-желтым и улыбчивым образ нашей Пол, распахнувшей руки, хохочущей, стремящейся навстречу, словно собираясь обнять или защекотать зрителя.
Жизнь не так важна. В конце концов, важно только то, ради чего ты живешь и ради чего готова умереть.
Великая сила требует великого смирения. Чем больше дано, тем больше приходится бороться с собой. Слабому противостоит мир, сильный противостоит самому себе. Но и сильнейшему нужна опора не слабее его - иначе можно рухнуть, разрушив себя.