Неисчислимы грани любви… Вам предлагается невероятная история противостояния двух сильных личностей. В маленький провинциальный городок приезжает герцог. Разумеется, все местные девицы готовы отдать ему сердце. Все, кроме главной героини, которая помолвлена с другим. Герцог обескуражен. Как? Нашлась та, что равнодушна к его чарам? Он решает во что бы то ни стало покорить несговорчивую горожанку. Ответит ли ему взаимностью героиня? Будьте готовы к увлекательному переплетению острых...
С этими словами Аверан, развернулся и ни на кого не глядя, покинул гостиную моего дома, а затем и сам дом. А я, не устояв на ногах, медленно опустилась на пол, выронив злополучное кольцо. Неистово билось сердце, губы горели огнем, во всем теле поселилось странное томление и казалось, я до сих пор ощущаю тепло и силу сжимающих меня рук… Но после накатило осознание случившегося. Всего случившегося. Накатило с отчетливым осознанием того цинизма, жестокости и подлости с которыми лорд Аверан продумал, а затем попытался осуществить свой замысел. Подонок! Жестокий, мстительный, чудовищно коварный мерцавец!
В этот миг дверь распахнулась, являя мне раскрасневшееся лицо маменьки, и заинтересованно-любопытные лица многочисленных почтенных миссис.
— Матушка, лорд Аверан объяснился со мной, признавшись в своих чувствах, и сделал мне предложение!
— И что же ты ответила, Элизабет?
Я подняла руку, раскрыла ладонь, так чтобы все увидели перстень, и глядя в глаза герцога, негромко сказала:
— Вынуждена ответить вам нет, лорд Аверан. Я не люблю вас и не желаю становиться вашей женой. Прошу вас, заберите ваше кольцо.
Лорд Аверан протянул руку, словно собираясь забрать перстень с моей ладони, но внезапно обхватил мое запястье, рывком потянул на себя, сжал мою талию, а затем страстно, нагло, совершенно не обращая внимания на вскрикнувших дам, смял мои губы поцелуем.
Все длилось едва ли секунду…
Уже в следующую, герцог отпустил меня, отошел на шаг, чинно склонил голову, вновь посмотрел на меня и глухо произнес:
— Вы оказались правы, мисс Хемптон. Правы во всем. Тем хуже для вас.
— Единственный ваш достойный поступок — спасение Уилла и людей в парке, — я взглянула на дверь, от которой доносился звук проворачиваемого в замке ключа и завершила свою речь: — В остальном вас совершенно не за что даже уважать. Особенно в свете вашего сегодняшнего поступка. Так что да — я исключительно счастлива, что вы отказались от идеи опорочить меня еще и поцелуем, по той простой причине, что вы мелочны, эгоистичны, тщеславны и противны мне как человек и как мужчина.
— Вы невероятно мерзкий человек, лорд Аверан. Посмотрите на себя, вы взрослый состоявшийся мужчина, с положением, родословной и состоянием, которое делает вас желаннейшим женихом в королевстве. И вы, сиятельный лорд, растратили полтора месяца своего времени, очаровывая провинциальный городок исключительно ради того, чтобы отомстить девчонке, посмевшей придать огласке ваши чудовищные слова?
Он промолчал, продолжая пристально смотреть на меня.
Я же продолжила:
— Ваши слова, лорд Аверан. Я не оговорила вас, не унизила, не опорочила — я лишь сообщила о сказанном вами, дабы предостеречь тех, кто, уподобившись летящим на огонек мотылькам, падает в объятия одетых в военную форму любителей легких побед. Я совершила подлость или же что-то предосудительное?
Мои глаза округлились от ужаса.
Герцог Аверан, оценив степень моего потрясения, жестом фокусника извлек ключ, и с совершенно наглой ухмылкой разметил его в нагрудном кармане своего мундира.
Мне показалось, что я слышу звон. Отдаленный звон моей разбивающейся на тысячи осколков репутации.
А мужчина, глядя на меня с самой коварной усмешкой, произнес:
— Осознаю ли я, что сейчас делаю? Определенно да. Женюсь ли я на вас после этого? Определенно нет.
Я едва ли могла пошевелиться от ужаса, мои мысли метались. Я была потрясена. Испугана. Унижена. И отчетливо понимала, что меня загнали в ловушку, из которой не было выхода. Никакого! Брак с Густавом… Моя репутация… Мои сестры, чей шанс на удачный брак ныне стремительно катится к нулю…
Что делать?
Раздался стук и горничная Атин сообщила:
— Герцог Аверан.
Я привычно ответила:
— Зови.
И лишь после этого с ужасом поняла, что я дома одна! Совершенно одна.
Я вскочила с дивана, намереваясь остановить Атин, но было уже слишком поздно — дверь распахнулась, впуская герцога.
В следующую секунду, я отчетливо поняла, что его светлость превосходно осведомлен о моем временном одиночестве, так как вместо того, чтобы, как того требуют правила приличия, оставить дверь чуть приоткрытой, дабы не находиться наедине с незамужней девушкой, он посмотрел на меня, усмехнулся, а после демонстративно закрыл дверь… И провернул ключ в замке!
А я внезапно поняла, что герцог только что спас не только Уилла и его няню, а еще по меньшей мере с десяток детей, потому как парк в это время был переполнен гуляющими мамашками с колясками, и по траектории движения лошади их было более чем предостаточно…
— О боже, — только и выдохнула я, восторженно глядя на того, кто без малейших колебаний рискнул собой ради спасения других. Кто спас малыша Уилла.
И удостоилась насмешливого взгляда Аверана.
Мое восхищение схлынуло в тот же миг, но вот все остальные… Это был поистине триумф герцога.
Полин открыла дверь и вошла. Притворила створку за собой, прошла ко мне и скинув туфельки, забралась на постель с ногами и вопросом:
— Расскажешь?
Я в подробностях поведала обо всем случившемся, после чего Полин задумчиво уставилась в окно. Не знаю, сколько мы так просидели прежде, чем она произнесла то, что я и так давно поняла:
— Он мстит.
Промолчав, я ожидала дальнейших слов.
— Весьма расчетливо, крайне виртуозно и на удивление жестоко мстит.
В карете, матушка завела странный разговор:
— Элизабет, я потрясена, поражена и изумлена до глубины души, но герцог Аверан невероятно милый, вежливый, воспитанный и внимательный мужчина, ты уверена, что не ослышалась тогда на Персиковом балу?
В этот момент я вдруг совершенно отчетливо поняла, чего добивается Аверан.
Уэстенс гудел словно растревоженный улей. И все бы ничего, но вскрылось несколько историй, когда обесчещенные девушки действительно молчали, стыдясь рассказать о случившемся, и город загудел снова.
Казалось, для военных более ни один дом не распахнет двери, но увы — уже в мае герцог Аверан был приглашен на семейное торжество в дом ректора Агнеса, позже на бал, данный мэром нашего городка, а после вновь стал самой желанной персоной Уэстенса. Уму не постижимо!
Меж тем герцог продолжил:
— Существует масса способов овладеть девицей без свидетелей, и так, чтобы от стыда она боялась поведать о случившемся не то что отцу и матери, но и священнику во время исповеди. Почему я должен говорить вам о подобном?! Неужели вам не хватает собственных умственных способностей, лорд Кайто?!
Я пошатнулась, а затем осторожно, ступая назад, отошла от кустов и скрываемого ими злополучного места. Я была поражена до глубины души. Циничностью, безжалостностью, подлостью…
Поистине услышанное потрясло меня!
— И кто это к нам пожаловал?!
— Приведение, — ответила я на его вопрос.
Моргнув, этот индивид уставился на меня светло-голубыми глазами, и поинтересовался:
— Почему это привидение?
— Потому что я вам привиделась, — ответила совершенно ровным голосом, после чего развернувшись, попыталась уйти.
Герцог оказался высок, строен, широкоплеч, по-военному подтянут, с короткой стрижкой темных, практически черных волос, гладко выбритым подбородком, аристократически-высокомерным лицом, и внимательными пронзительно синими глазами. И эти глаза внимательно оглядели всех присутствующих, вынуждая мужчин склонять головы в знак почтения, а дам смущенно-кокетливо потупить взор. Я была столь возмущена всеобщим выражением покорности его светлости, что не опустила взгляд, даже заметив, что герцог Аверан смотрит на меня.
А теперь, когда стало известно, что в академию прибыл целый неженатый герцог, Персиковый бал станет еще веселее — все же наблюдение за тем как все незамужние дамы нашего городка начнут охоту, это неописуемо.
— Говорят, он красив как бог! — миссис Уивер закатила глаза, прижав к груди вышивание.
Господин Томас был рад озвученному предложению, тем более что с его старшим сыном Густавом мы были дружны с детства. Тогда же, в мои шестнадцать, была заключена помолвка. Все сочли что мы прекрасная пара и великолепно смотримся вместе — изящная кареглазая с вьющимися каштановыми локонами я и высокий, массивный широкоплечий с волосами цвета спелой пшеницы и пронзительно синими глазами Густав и правда неплохо выглядели вместе. Мне лично нравилось, что он добрый, внимательный и веселый, мой жених ценил во мне тонкие пальчики, приметную талию и начитанность, так что в общем и целом мы были счастливы и планировали пожениться уже в этом году летом, мне исполнилось девятнадцать, ему двадцать три — самый возраст для брака.
Помнится по возвращению домой, я дала себе клятву никогда, воистину НИКОГДА не влюбляться в лордов и военных, и уж тем более в лордов избравших военную карьеру.
Это была клятва, которую я сделала своим жизненным кредо, и с тех пор кадеты военной академии, как впрочем, и офицеры, стали для меня лишь предметом насмешек, отвлеченного наблюдения и колких шуток. Не более.
А после, пользуясь тем, что на ребенка обращали внимания не больше, чем на предметы меблировки, мне удалось услышать некоторые их разговоры и я поняла очевидное — благородные господа в нашем городке попросту развлекались. Им доставляло удовольствие вскружить голову провинциальным девицам, урвать поцелуй, а порой и кое-что более существенное, а после, получив диплом и назначения, упорхнуть в столицу, где их ждали утонченные и изысканные столичные красавицы, о которых лорды изволили грезить. И их совершенно не интересовала дальнейшая судьба провинциальных простушек, которым оставались слезы, воспоминания, а порой и уничтоженная репутация.
Разочарование было сильнейшим. Просто убийственным.
К слову именно после Персикового бала чаще всего следовали головокружительные романы, стремительные помолвки и как следствие мечта всех девушек — выгодные браки. Не скрою, я лет с тринадцати мечтала о том, что однажды на балу, танцуя среди цветущих персиков я повстречаю Его! Он будет красив, с военной выправкой, в мундире выпускника и несомненно благороден. Мы полюбим друг друга с первого взгляда и он увезет меня в свой замок и будет холить и лелеять до самой смерти, и умрем мы в один день.
Но не сложилось.
От всех прочих городков северной Ландрии наш Уэстенс отличал один неоспоримо положительный факт — в черте города располагался военный гарнизон, а на его территории знаменитейшая военная академия королевства.
Казалось бы что в этом положительного? О, если вам сие неведомо значит вы не девица на выданье и уж точно не ее благообразная мамаша. Ибо что может быть важнее в жизни девушки, чем удачный брак? В нашей провинции искренне полагали — ничего.
– Я изнываю от любовного томления третий год, мисс Хемптон!
– Лорд Эруа, кто я такая, чтобы мешать вам упиваться собственными страданиями?
Лучшее средство от обморока - разрезать шнуровку на платье.....
Во время бракосочетания меня не покидало стойкое ощущение, что откажись я от участи стать его женой перед лицом ворвавшихся в церковь восторженных матрон Уэстенса, меня бы забили насмерть корзинками для шитья… или как минимум закидали этими самыми корзинками..
Разочарование было сильнейшим. Просто убийственным. Для меня, девушки выросшей на сказках о любви, пребывающей в святой уверенности, что истинная любовь преодолеет все, любые социальные преграды, что для любви в целом нет статусов и рангов – столкновение с реальностью оказалось неимоверно болезненным..
Добрый вечер, лорд Аверан, – произнесла я, приседая в реверансе.
– Да-да, – раздраженно сказал он, – этикет превыше всего. Считайте, что мы с вами уже обсудили погоду и переходите к самому интересному.
Очаровательно улыбнувшись, я присела на край софы, расположенной напротив дивана, и вежливо произнесла:
– В Уэстенсе чудное лето, вы не находите?
Прекратив постукивать хлыстом, герцог посмотрел на меня, сузив глаза от ярости.
– Нахожу, – зло ответил он. – С реверансами покончено?
Выдав самую невинную из улыбок, я продолжила:
– Как здоровье вашей маменьки?
– Вы не знакомы с моей маменькой!
– Но меня бесконечно волнует ее здоровье.
– У маменьки превосходное здоровье. Элизабет, переходите к мольбам и просьбам, я жду.
– Как здоровье вашего папеньки?..
Полонез я протанцевала с Винсентом, он постоянно норовил наступить мне на ногу, я ловко уворачивалась, весело считая его промахи. Танец закончился на цифре двадцать четыре....