Я – Льяра Яррант. Я та, кто нарушит коварные планы, раскроет заговор и обретет любовь. Я – Льяра Яррант, будущий друид-оборотник, а пока только студентка первокурсница Академии Великой Матери. Стоило мне сделать шаг с портальной площадки – и размеренная жизнь затворницы сменилась сплошной чередой приключений. Вступительный экзамен и тот обернулся нападением культистов Кровавой Луны. И как же быть, если на мои способности наложили блок, сердце похитил мужественный воин-оборотник, а рука обещана...
– Оборотники! – он восхищенно проводил их взглядом. – Отряд «Волчьи тени», в народе «Тени Верда». Хочу попасть к ним… – Тебе уготована иная учесть, – серьезным монотонным голосом, явно кого-то копируя, начала Тилья. – Поступишь – отец подыщет тебе подходящую партию. Какую-нибудь не слишком родовитую леди. Если повезет, даже не лишенную привлекательности и не слишком острую на язык. Возможно, с зачатками мозгов, хотя в твоем случае это скорее минус. Сыграем не особо пышную свадьбу, на которой ты обязательно будешь скучать. Затем унылая первая брачная ночь. Ты обнаружишь, что твоя невеста давно не девственна, да еще и бревно в постели. Худо-бедно настрогаете детишек. Возможно, будет сын, который представляясь, станет стесняться упоминать второе имя. И вот к сорока пяти ты обзаведешься лысиной и пузцом…
- К бесам условности! Льяра, ты ворвалась в мою размеренную жизнь, и теперь, с тобой или без, она уже не станет прежней. Жалею лишь об одном, что сам едва все не испортил.
– Только не говори, что ты и есть Оэльрио, дочь советника Сатема Ллорга Ярранта?
– Не буду. Ты уже сам сказал, – усмехнулась в ответ.
Этот парень все больше располагал к себе, несмотря на показную резкость.
– Ого! Так ты же легенда! – Тилья восторженно округлила глаза.
– Я?! – пришла моя очередь удивляться.
– В обществе то и дело возникают споры на тему существуешь ты или нет? А уж сколько невероятных историй и домыслов о твоей жизни ходит, не счесть!
– Теперь-то вы сможете выиграть кругленькую сумму, – хохотнула я. – Чур мои пятьдесят процентов.
– Тридцать! – не растерялся Сандр, деловито подскакивая ко мне.
– Сорок пять!
– Сорок и моя безвозмездная помощь на случай доброй заварушки.
Я остановилась, демонстративно рассматривая его персону. Парень подыграл. Выпятив грудь колесом и напрягая бицепсы, заговорщически пошевелил бровями. С серьезной миной потыкала пальцами в предложенный товар и, под заливистый смех его сестры, кивнула:
– По рукам!
Скрепив договор крепким рукопожатием, двинули дальше.
– Понимаешь, – продолжила прерванный разговор Тилья, – тебя с детства никто не видел и не знает в лицо.
– Начинаю думать, что это скорее плюс.
Отчего-то моя ирония развеселила Сандра, и он раскатисто загоготал, заразив своим весельем и нас.
– Тили-ли, ты представляешь, какая на нас сейчас ответственность! – радостно воскликнул парень. – Это же дело чести – спасти невинную душу и уберечь от тлетворного влияния таких, как сиятельная рожа! – он подскочил ко мне и приобнял за плечи. – Держись нас, малышка, и всё будет хорошо.
– Кассандра, не пугай девушку! – воскликнула Тилья, и её брат тут же отпустил меня, скорчив крайне возмущённую мину:
– Тилирио! За что ты так со мной?
– Кассандра? – осторожно уточнила, едва сдерживая смех.
– Скажи только, что имя женское, и я тотчас разорву нашу сделку! – угрожающе надвинулся на меня парень.
Густая трава скрывала от остальных тело инструктора. Ствол меняющегося на глазах деревца пророс прямо сквозь его живот, но Шардо все ещё был жив. Коротко стриженные волосы на затылке слиплись от крови.
Его ударили? Но кто?
Раздался хруст, вырвавший из бледных губ новый стон вместе с пузырём кровавой слюны. Похоже, увеличивающееся в размерах дерево сломало инструктору ребро. Глаза несчастного распахнулись, и я вскрикнула. Мужчина напрягся, силясь что-то сказать.
– Предатель… – едва различимо прохрипел он. – Я... не ждал…
Подавив новый приступ дурноты, подняла голову:
– Помогите! – вместо крика получился шёпот.
Её я почувствовал сразу. Наверное, даже раньше, чем обострённый слух уловил шорох шагов. Раньше, чем аромат её тела, духов и выпитого недавно вина коснулся обоняния. Я просто понял – она здесь и всё. Хотя, что бы ей делать у порталов ночью?
Медленно повернулся, до конца не доверяя ощущениям, и даже решил было, что передо мной галлюцинация. Но нет. Хрупкая фигурка, по бледному личику которой бежали разноцветные отблески сияния, стояла на тропинке, ведущей к роще. Реальная, как никогда.
Замерев на мгновение, она, будто решившись, направилась прямо ко мне.
Ещё никогда я и мой зверь не были так солидарны. Оба замерли, боясь спугнуть. И оба потеряли бдительность.
То ли переутомление, то ли удивление собственной реакцией на эту девушку послужило причиной, но я был открыт, точно младенец. Специально или случайно, но она этим воспользовалась. Почувствовав, как чужое сознание касается сокровенного, я поторопился поднять щиты, одновременно вышибая вторженца ментальным ударом, и едва успел остановиться, сообразив, что тем самым причиню ей боль.
Великая Мать! Почему каждая встреча со мной кончается для Оэльрио неприятностями?
Девочка пошатнулась. Свет отразился во влаге, наполнявшей огромные бездонные глаза. Не успел? Ударил-таки? От этой мысли на душе стало совсем погано. Я оказался рядом, чтобы поддержать. Принялся просить прощения, за всё и сразу.
За то, что был так груб при первой встрече.
За незаслуженную и ненужную пощёчину в Чаще. За то, что посчитал её тогда истеричкой.
За то, что не смог вчера сдержать зверя.
За то, что я сам и есть этот зверь.
И за то, что сейчас смею стоять так близко к этому чистому созданию в вымазанной чужой кровью броне.
Да от меня же на километр несёт смертью!
Убедившись, что Оэльрио способна стоять на ногах самостоятельно, поспешил убрать руки. Но того, что произошло дальше, я совсем не ожидал.
В её глазах отразилась лёгкая обида или досада, а в следующий момент она опустила щиты, и все ещё обострённая после боя эмпатия сыграла со мной злую шутку. Я на мгновение ослеп и оглох от обрушившейся смеси эмоций. Кажется, она что-то сказала, прежде чем маленькая, но крепкая рука притянула к себе. Тёплые мягкие губы прижались к моим в неумелом, но таком восхитительно решительном поцелуе.