Если вас уволили со скандалом, и от любимой работы остался только бронзовый конь, не время унывать! Отправляйтесь в глухую провинцию, где откройте собственное дело, и запомните, что отныне торговать придется отнюдь не острым словом. Парочка новых рецептов? Мешки со специями? Маг, требующий уплаты непосильного долга? Даже острые перцы не страшны горячей штучке, а вы тут со своими проблемами…
Оказалось, что праздничным утром дома не сиделось всему городу. Принаряженные, прибранные улицы кипели радостной круговертью. Торговцы уличной едой выкатили тележки. Было приятно обнаружить, что на большей части лотков стояли изящные баночки из «Пряной штучки», и горячие сосиски, рыбные пирожки и прочую вкуснотищу посыпали нашими ароматными приправами. Городские экипажи были украшены стягами с гербом королевства, а для театрального конкурса, очевидно, одного из центральных развлечений в праздник, на мэрской площади за ночь натянули огромный цирковой шатер.
— Не знаю, как ты дохренач… додракоширачилась до растворимой лапши, но сейчас я тебе расскажу два главных секрета вкусной еды. — Он смачно приправил кушанье. — Первый: горячее сырым не бывает. И второй: если в сырое, но горячее, добавить соли и перца, то оно сойдет за приличную еду.
Знаешь, почему я для тебя совершенно безопасна, как женщина? — бросила я презрительный взгляд в сторону плотника, ожидавшего новой порции супа, как казни.
— Потому что у тебя дурной характер и шило в том месте, на котором приличные леди смирно сидят?
— Потому что многовековой практикой доказано, что путь к мужскому сердцу лежит через желудок, а я тебя даже при большом желании спагетти с мясными шариками не накормлю.
— Ты что-то готовила? — предположил мужчина.
— Куриную лапшу. Снимешь пробу?
— Ирвина уже… нет?
В его словах прозвучал невысказанный вопрос, не прикопала ли я отравленного подмастерья.
— Мы должны бежать, — науськивал сообщницу Ирвин. — Потому что, когда она закончит готовить, то заставит пробовать нас. Она всегда так делает: со странной улыбкой по дому ходит и ищет, кого накормить, а глаза, как у серийного маньяка. Мурашки по телу бегут…
— Этан, — тихо позвала я, — сколько дают за непредумышленное?
— Если ты расскажешь судье о свидании в постоялом дворе, то тебя оправдают, — отозвался он вместо того, чтобы уверить, мол, не переживай, Александра Колфилд, Фред выживет и по-прежнему будет с радостью прибегать на твою кухню в надежде, что его еще раз напоят или накормят чем-нибудь убийственным.
Совесть Этан забыл, видимо, на стройке или просто давно не вытаскивал из гардероба и не примерял.
Законы гостеприимства требовали предложить глазунью с беконом или омлет с луком, или, на худой конец, вареное вкрутую яйцо, но я не питала иллюзий насчет собственных кулинарных талантов. Яичница для потенциального мужа вполне могла меня этого самого потенциального мужа лишить, а в Питерборо было не так много женихов, чтобы ими разбрасываться направо и налево.
На мой взгляд, дарить даме сладости, когда она стоически пыталась запить голод горячей водой, лишь бы сохранить обхват талии, стоило отнести к разряду тяжких преступлений. Хоть рот зашивай, если держишь в руках целую коробку дорогущего шоколада из столичной Королевской кондитерской.
— Стаффи, может, вам с Ирвином заселиться в одну ĸомнату? — ощетинилась я. — Ему тоже вечно привидения мерещатся. Будете перед сном друг друга подбадривать или спать по очереди
До меня донесся тихий шепоток: «Они теперь втроем станцуют?» Угу, и станцуем, и споем, и лица друг другу начистим, если понадобится. Труппа бродячих клоунов, чтоб этим ревнивцам пусто было!
Своими неуклюжими па мы шустро разогнали парочки по периметру зала, а сами продолжали выплясывать в центре у всех на виду.
Неожиданно Этан сделал ловкий выпад, точную подсечку, и у меня из-под ног ушел пол. Стараясь удержать равновесие, я выгнулась назад так, что захрустели позвонки, и в последний момент упала на подставленную руку.
Мелодия смолкла. Изогнутая хворостиной я ошарашенно таращилась на партнера и гадала, смогу ли выпрямиться, не заработав приступа радикулита, ведь столь отчаянной пластичности за мной никогда не наблюдалось.
Мы шли, молча и медленно, сосредоточенно. Похоже, Фред посчитал пешую прогулку по ночному городу некоторым сортом романтики (очень спорным), а я вполне обоснованно боялась подвернуть ногу на щербатой мостовой и закончить вечер у костоправа.
Вкусная еда и дорогу к сердцу открывала, и осмотрительность притупляла. Сытый мужчина разомлевал и забывал напрочь, что раз путь к сердцу открыт, то надо закрыть рот! Чтобы лишнего туда не вкатилось, и ненужного, чего не следовало говорить домоправительнице, не выкатилось.
— Пища богов! — промычал он с набитым ртом. — В жизни не подумал бы, что вы способны что-то приличное приготовить. Не обижайтесь, но кухарка из вас, как из господина Этана — плотник.
— Но он плотник, — сухо напомнила я.
— Угу, — хмыкнул Ирвин. — До сих пор поверить не могу.
Опять? — простонал Ирвин. Едва он с подушкой в обнимку выглянул в коридор и наткнулся на меня, встречавшей его с благолепным видом серийного маньяка, то шарахнулся обратно.
— Перечная бумага получилась? — наконец жалобно уточнил он, прижимая подушку к груди.
Не изменяя вкрадчивой сектантской полуулыбке, я кивнула.
— Может, не надо? — промямлил подопытный, видимо, надеясь на женское милосердие, которого мне явно забыли отмерить при рождении.
— Что может делать холостяк до сорока и без долгов в такой дыре, как Питерборо? — сощурилась я.
— Как и ты, я приехал сюда по велению сердца, — широко улыбнулся он, определенно надо мной издеваясь. — Что-то еще?
— Арендует свободную спальню, — тут же пояснила я ошарашенному гостю.
— Когда комнату снимают, за нее деньги платят, а я живу бесплатно.
— Вместе с Ирвином!
— Зато мы спали в одной кровати, — припомнил Этан.
— Да, неужели? — сузила глаза Стаффи.
— Один раз! И между нами лежал Ирвин! — тут я осознала, что наличие третьего, вообще, не оправдывало совместную ночевку, а обратно превращало наш дурдом в дом терпимости, и немедленно выпалила: — тогда шел страшный ливень, а у них в комнате протекла крыша.
— Но утром мы проснулись тесно обнявшись!
— Зато ночью ты меня с кровати на пол спихивал!
Тут у Фреда не выдержали нервы.
— Я, пожалуй, пойду… — перебил он двусмысленную перепалку, развернулся на пятках и арбалетным болтом вылетел в торговый зал.
— Светлый Боже, — зажмурившись, забормотал молитву подмастерье, выказывая неожиданную набожность, — позволь мне умереть позже этой страшной женщины…
— Давай ему пустим кровь, — с энтузиазмом предложила подружка. — Говорят, от лихорадки помогает.
— Что ты делаешь? — Я поставила поднос на столик.
— Пульс проверяю. Мне кажется, пациент скончался, — спокойно отозвалась недоделанная целительница.
— Как скончался? — от ужаса я сама была готова преставиться Светлому Богу.
— Просто я нажала на точки, которые уменьшают температуру, — пожала плечами подружка. — И не попала. Всякое бывает.
Стаффи два года отучилась на целителя. Пусть из Университета подружка вылетела, но могла же она справиться с лихорадкой?
— Да я на целителя животных училась, — напомнила она. — Мне объясняли, как собак лечить, а не Ирвинов.
— Ирвин лучше, чем собака! — разозлилась я.
— И сложнее! — огрызнулась подружка.
— Чем он сложнее? У него даже хвоста нет!
— Зато у него есть много остального, что тоже неплохо шевелится! — заупрямилась Стаффи.
Из кухни выглянула Стаффи с кружкой кофе (именно кружкой, в чашке просто не может поместиться полпинты жидкости) и от души пожелала:
— Сгинь где-нибудь по дороге. Мы будем ждать от тебя записку о кончине!
— Я привезу успокоительных порошков, пока ты не стала накидываться на людей и не заразила всех бешенством, — одарил широкой улыбкой мужененавистницу Этан.
— Что у вас тут происходит? — вплыла в кухню заспанная Стаффи и покосилась на плотника, которого второй день нарочито игнорировала: — Гоблин к тебе пристает? Ударь его сковородкой. Если он скопытится, то в суде я подтвержу, что это была самозащита.
Мы с Этаном от греха подальше отступили друг от друга.
— Напои свою подругу чем-нибудь от бешенства, — буркнул он, выходя в торговый зал.
— Алекса, ты слышала! Он меня пытается оскорбить! — возмутилась Стаффи.
— Слушай, я смотрю, у тебя, вообще, странная проблема с крышами, — хмыкнул Этан.
— В смысле?
— У тебя ее или нет, или она течет, — съехидничал он, очевидно, полагая, будто обладает отменным чувством юмора.
— Не пугайтесь! — королевским жестом остановила я измученного блюстителя порядка. — теперь я пришла подать жалобу на грабеж.
— Матросы оказались налетчиками?
— Матросы оказались неплохими парнями, которые умудрились перепутать увеселительный дом с лавкой пряностей, — фыркнула я, усаживаясь на стул и пристраивая на коленях ридикюль, — а вывеску у меня украла настоящая сволочь!