Осторожно, Форстад, – с милой улыбкой предупредила я, – камень, брошенный в мой огород, всегда отправляется обратно.
Меня подзуживало спросить: они всем коллективом сидели на строгой диете или надеялись поразить аристократов экономностью в питании? Мол, возьми меня замуж, я красивая и мало жру!
– Ведьма, не смей называть мое родовое имя! – немедленно отозвался Дживс, услышав, что вражина посмела посягнуть на святое. – Это не к добру.
– Не к добру, Дживс, чужие разговоры подслушивать, – отпарировала я. – Можно случайно узнать, что о тебе думают люди, и сильно расстроится.
Вот случится конец света, что делать без сиропа подорожника? Помру же при первом катаклизме!
– Смотрю, ты знаешь толк в том, как нажить себе врагов, – нехорошо усмехнулся он.
– А ты что, хотел подружиться?
– С чего Ранор буйствует?
– Ты правда не слышала? К кусту устроили паломничество, и оранжерею теперь опечатывают заклятьями.
– На него молятся, что ли? – фыркнула я.
– Проверяют истинные пары.
– Это как? – Я с удивлением посмотрела на Илая.
– Если спеленает, значит, все по-настоящему.
– По-настоящему – это до гробовой доски и общей погребальной урны?
– Вам, девочкам, лучше знать, – согласился он.
– Если девочкам лучше знать, то что под кустом делали двое парней?
– Пытались на спор доказать безосновательность теории.
– И как?
– Спеленал. Не представляю, как они теперь будут выживать в мужском общежитии.
Господа, не стесняйтесь показаться умными!
В восточных долинах королевства, где я выросла, в ходу нравоучительная поговорка: не плюй в колодезь, пригодится напиться. В моем случае она звучала иначе. Не подливай слабительные капли в кувшин с крепленным вином хамоватым столичным аристократам, пригодится… А не нарываться на неприятности, когда через пару декад столкнешься с одним из них в академии магии Дартмурт. В тот вечер парни ввалились в теткину таверну и вели себя как полные кретины. Если бы я знала, что видела главного хама из трио папенькиных сынков не в последний раз, то не стала бы опрокидывать в кувшин весь флакон снадобья. Ограничилась бы десятком капель. И нет, я не мстительная. Это они от души нарывались на чисто принципиальное гостеприимство. До сих пор передергивает, стоит вспомнить, как блондинистый придурок, сейчас сидящий на соседнем ряду, швырнул на стол пару медяков, и под смешки друзей-недоумков небрежно махнул рукой. Кто знал, что он окажется адептом первого года на факультете Хранителей магии.
Наверняка миров огромное количество, но пока мы знакомы только с одним соседом – диким миром Рейнсвер, населенным демоническими существами. Из чего философы лет двести назад сделали странный вывод: наш мир первый в цепочке бесконечности, а остальные являются слепками, в смысле копиями. Самонадеянное утверждение всем льстило. Кстати, еще утверждалось, будто в мире за «гранью» из разумных жили только исследователи и ссыльные преступники (за здравый рассудок тех и других никто не ручался), а остальные – драконы, грифоны, горгульи и прочие твари, которых мне предстояло изучать в течение всего первого года, пусть одомашнивались, но признаков интеллекта не проявляли.
Магия и ее сила не зависят от происхождения. Капризный магический дар всегда стремился затухнуть, как любой талант, который не раскрыли или по какой-то причине – и, поверьте, таких людей имелось не мало – не хотели развивать. Но если способности, например, к рисованию, с возрастом не исчезали, то заснувший колдовской дар больше не пробуждался. Никогда, ни при каких обстоятельствах, ни по чьему желанию или велению.
Конечно, маги обязаны помогать людям! Кто бы утверждал обратное? Но понимание о добре и зле у всех разное. Некоторые причиняли такое «торжественное благо», что лучше бы мирно отдохнули в сторонке. Начудивших магов – в смысле, совершивших какое-нибудь разрушительно-злодейское «чудо» – объявляли преступниками и проговаривали к ссылке в Рейнсвер.
Ты выглядишь очаровательно взъерошенной. Еще небрежно расстегнутой, не очень приятно распаренной и совсем нехорошо задохнувшейся – плохой образчик очаровательности, но если парню нравится, зачем переубеждать..
Как вышло, что самый первый в моей жизни поцелуй с мужчиной достался не принцу на белом крылатом коне, а белобрысому придурку без коня и крыльев, но с огромным самомнением...
От злости я пнула лестницу. Та затряслась, и сверху донесся сдавленный поток брани. – Рехнулась?! – Извини, нога соскользнула! Такая непослушная! – объявила я.
Преподаватели видели, как Бади точным ударом уложил наблюдателя-старшекурсника физиономией в пол, Тильда добавила палкой и мы дружно пытались скрыть следы нападения. Жаль, что наставники не оценили впечатляющую командную работу.
люди говорят, что на теплую кочку всегда найдется резвая лягушка
Влюбленная ведьма – большая честь для любого мужчины..
Налево! – повернул он. Тильда немедленно повернула направо. – Налево, которое не право,
В таверну иногда заглядывал местный прорицатель. После темного эля чего только не пророчил! Слава богам, ни разу не сбылось. Пожалуй, сбылся только пожар, но он сам его устроил на хмельную голову..
Богатый опыт работы в тетушкиной таверне доказывал: в искусстве говорить гадости самое главное – вовремя остановиться и красиво раствориться в тумане или юркнуть за спину сурового вышибалы, иначе можно нарваться на драку.
– Эй, ребята, вы как? – Тильда присела на корточки рядом с нами. – Ох, я при смерти! – простонал Флемм. – И я, – немедленно поддакнула. – Я сильнее! – заспорил он и даже приподнялся на локтях. – Свали за грань, я умираю!
– По-настоящему – это до гробовой доски и общей погребальной урны? – Вам, девочкам, лучше знать, – согласился он. – Если девочкам лучше знать, то что под кустом делали двое парней?
– Ты его утопила! – обвинительно заявил Илай. – Так сам бы и поливал, – буркнула я. – У меня, может, душевная травма из-за полива растений! – У тебя есть душа?! – Зато кактуса больше нет! Сдох от обезвоживания! – честно призналась я.
Не к добру чужие разговоры подслушивать. Можно случайно узнать, что o тебе думают люди, и сильно расстроиться.
– Почему позорится он, а стыдно мне? – задумчиво проговорила Тильда. – Это и есть командный дух, – пошутила я. – Поздравляю, любимая подруга, ты его наконец ощутила.