Я переехала к морю, поступила в лучший институт, устроилась на летнюю практику в крупнейший отель побережья. И ничего, что там же будет Большая восьмерка – сборище избалованных мерзавцев и высокомерных мажоров.Открыто конфликтовать с ними я не намерена, себе дороже.Разве что вести скрытую партизанскую войну…Но у каждого в шкафу свои скелеты.
А вот завтракать пришлось, краснея под проницательным взглядом Марка Александровича. По чистой случайности и к моему вящему ужасу, он ведь жил в том же доме, где находилась такая интересная комната Германа. Мужчина минут пятнадцать прижимал меня пристальным вниманием к стулу, а потом обратился к сыну:
— Ты квартиру купить не хочешь? А то у меня дом маленький, а сердце слабенькое.
Герман будет считать себя обязанным меня затравить, потому что от него именно этого и ждут. М-да, ситуация…
Поджариваясь на вечернем солнышке, я пыталась привести все выводы хоть к какой-то системе. Но всё это не имело смысла, поскольку я просто понимала, что дальше меня будут долбить, а я буду отбиваться. И так до тех пор, пока у кого-нибудь не иссякнет запал. Из всей информации осмысливалось только одно наблюдение: когда Герман попался в лифт, он смеялся. Но после, в компании своих друзей, выглядел уже агрессивным. Значит ли это, что на самом деле он не особенно-то разозлился и просто разыгрывал перед ними роль сумасшедшего диктатора?
Эх, молодец, Ульянка! Вот прямо молодчага, горжусь! И это ничего, что поджилки трясутся, – они у всех героев немного дрожат. Зато молодчинища!
Оказывается, для Верочки и не было секретом поведение Большой восьмерки – Керна и его приятелей, таких же придурков. Учились они в том же институте, в разных группах, нечасто посещали занятия – числились там больше для галочки. Нередко издевались над другими, а иногда и выходили за все допустимые рамки, – и никаких последствий, потому что с деньгами их семей можно выпутаться из любой проблемы
– Десять из десяти, Гер! Да как ты их вообще разводишь?
И тот самый парень ему ответил, не оборачиваясь:
– Боже, храни страшных лохушек! Всё, это была десятая, Мишель, сегодня же перепишешь тачку…
Конец разговора я не расслышала, поскольку двери закрылись. Я все еще глупо улыбалась, больше по инерции, до мозга никак не доходили важные сигналы.
-Это ещё зачем? Я же не крашусь.
-Один раз нужно -тебе же разжалобить и убедить ... Хм, кстати, никогда не замечала, какая ты у меня симпатичная... Ну не в полном смысле этого слова, возрадуемся, что хоть все части лица на месте.
Все мы с чем-то мучаемся, у всех есть какие-то зависимости.