В Алландии право первой ночи уже давно стало пережитком прошлого и только на далеких островах этот закон по-прежнему чтили. Но лишь формально. С сельской свадьбы молодожены обычно отправлялись к лэнд-лордам, где получали благословение, подарки и пожелания счастливой семейной жизни. Но не в этот раз…
Разъяренно поднявшись, я отряхнула испачкавшееся от сидения на полу платье, сорвала с головы венок, отшвырнула в сторону конюшен.
— Выпустите меня немедленно!
Лорд странно усмехнулся и произнес:
— Да вас в принципе никто не держит и не держал, но раз уж вы все еще здесь, значит у вас на то была причина. И, полагаю, мы оба знаем, что это за причина — берите книгу. Мне от нее никакой пользы, а вам она, надеюсь, позволила осознать всю ту пропасть, что пролегает между вами и тем, кого вы столь неосмотрительно выбрали в мужья. Берите книгу и можете идти.
— То есть я могу идти? Вы серьезно? А не кажется ли вам, что уйти мне несколько мешают, к примеру ворота! И решетка! И поднятый мост! И…
— Прекратите на меня орать, — холодно потребовал лорд.
— Прекратите надо мной издеваться! — теперь уже действительно заорала я.
И когда мост окончательно поднялся, преграждая путь из замка, силы меня покинули. Я медленно сползла вниз по невидимой стене, обняла себя за плечи и едва не плакала.
Именно в этот момент мне неожиданно протянули книгу.
Ту самую — «Хроники полесья».
Я молча посмотрела на книгу, с нее перевела взгляд на ленд-лорда, стоявшего надо мной со все той же насмешливо-ироничной усмешкой, протягивающего мне злополучный рукописный том.
Как кость собаке протягивал!
И я пошла к выходу.
— Да куда же ты, девонька?! — раздался скрипучий голос какой-то старухи.
Я не ответила, вышла из замка, прошла через двор, зябко обнимая себя за плечи, подошла к распахнутым воротам, ведущим на мост, перекинутый через ров и…
Врезалась в невидимую стену, больно ударив нос и лоб!
Охнула, прижав руку к лицу, и с изумлением увидела, как парочка с южной деревни, подзадержавшаяся у конюшни, спокойно выходит. Парень и девушка, странно посмотрев на меня и как-то сторонясь меня, обошли меня же и вышли на мост.
А меня замок не пускал. Не выпускал…
И в этот момент в затихшем наполненном потрясенно молчавшими людьми зале отчетливо раздался голос Кондора:
— Я требую права первой ночи.
Несмотря на адскую боль, продолжающую удерживать его на коленях, Дорг прорычал:
— Нет!
— Деньги останутся при вас.
— Я не возьму ее после вас! — поднимаясь с колен, хрипло сказал Дорг.
Это прозвучало пощечиной. Пощечиной мне.
— А я не дам позволения до тех пор, пока не будет соблюден древний закон, — все так же странно улыбаясь, ответил ленд-лорд.
Ваш выбор?
— Я вернусь за ней. Утром. Как рассветет… на заре…
Дорг, мы берем книгу, Дорг. Пожалуйста, мы берем книгу, она бесценна.
— Аританна, я очень уважаю твою образованность и прочую чушь, но пойми ты своей хорошенькой головкой — на эти деньги я не только наш дом дострою, я смогу построить дома всем нашим детям! Это имеет значение, а какая-то там бумаженция — нет.
Деньги — они приходят и уходят, Дорг, а эта книга — бесценна. В ней голос нашего народа, история нашего народа, гордость нашего народа!
Он ничего не ответил. Посмотрел в мои умоляющие глаза, потом глянул в разрез на груди, усмехнулся и кивнул. Я едва не издала ликующий вопль, встала обратно на свое место, сияющими благодарными глазами глядя на ленд-лорда.
А Дорг он наклонился и взял… деньги.
— Благодарствуем за подарок, господин.
Мне так больно было от его поступка. Даже не потому, что выбрал деньги, а из-за того, что обманул. Издевательски и подло. Так больно.
— И какой же подарок вы выберете, влюбленная пара?
На весь огромный холл раздалось резанувшим по ушам воплем:
— Книгу!!! — я сначала выкрикнула, а уже после осознала, что повела себя вконец недостойным образом.
Но я чувствовала себя маленьким ребенком на годовой ярмарке, которому неожиданно предложили всю лавку сладостей, и в которой к тому же оказался неиссякаемый запас.
И тут мою руку стиснули так, что я невольно вскрикнула от боли, и Дорг хриплым, взволнованным голосом произнес:
— Деньги. Мы берем деньги с благодарностью, ленд-лорд.
Ленд-лорд же пристально смотрел на нас, так странно и пристально, а затем снял с пояса кошель, непривычно для нас звякнувший золотом, да и размер у мешочка был внушительным.
На эту сумму можно было бы скупить земли у всех в нашей деревне, да что там земли — лошадей, животных, утварь и дома!
Усмехнулся, слегка насмешливо и иронично глядя на Дорга, а затем перевел взгляд на меня. И продолжая смотреть уже мне в глаза, взял книгу со стола, и на ее место поставил поистине КНИГУ!
«Хроники полесья»!
Это были «Хроники полесья»! Легендарные, запрещенные, являющиеся наследием нашего народа, нашей культуры, нас! У меня в глазах помутилось, а от недостатка кислорода закружилась голова. Да, я опять забыла, как дышать, при виде этого сокровища! Настоящего сокровища, которое ни за какие деньги не купишь!
Во дворе замка Дорг меня опустил на ноги, глянул куда-то в сторону от входа, нахмурился, снял бутоньерку со своего ворота, ту самую что я так бережно собирала из мелких полевых цветов и перевивала медной проволокой. Не заботясь о сохранности моей работы, открепил от бутоньерки булавку после чего деловито запахнул и застегнул мой разрез на груди. Я только простонала, увидев, что от бутоньерки осталось, но Дорг хрипло произнес:
— Ты теперь моя, нечего чтобы на мое всякие изуродованные шрамами глядели!
Но чем ближе мы подходили к огромному, затмевавшему небо темному замку поместного лорда, тем тише становились разговоры, сменяясь благоговейным трепетом и предвкушением подарков.
— Сколько камня даром пропадает, а нам для заборов из каменоломни таскать приходится, — неожиданно и с явной досадой произнес Дорг.
— Так это же замок!- воскликнула я.
— Хватает ему магической защиты, мог бы и камнем поделиться ленд-лорд, все равно войн не предвидится, — высказал свое мнение кузнец.
— Но, Дорг, это же памятник архитектуры! — мне в целом непонятна была мысль моего будущего мужа, зато он заговорил со мной и я была этому рада.
Одни. Я, он, и поцелуй, нежный, ласковый, сладкий, упоительный, восхитительный, от которого у меня так быстро забьется сердце и ослабеют ноги, но я не сомневалась — Дорг не даст мне упасть, он подхватит своими сильными мускулистыми руками, и будет целовать до потери памяти… Правда, я несколько не поняла, а где он спать будет? В нашем доме имелась всего одна комната, а в ней всего одна спальня.
Наступил знаменательный день нашего бракосочетания.
С раннего утра меня к нему готовили — купание в пяти водах, промывание волос пятью травами, переодевание в пять нарядов, четыре из которых после упаковали и перенесли в дом жениха (там к жилью была пригодна пока всего одна из комнат, и кухня еще, но нам, молодым, хватит), и у меня лично сердце замирало при мысли, что сегодня, мы наконец-то останемся с Доргом одни…
Я гордо читала книгу сидя на пороге, когда Дорг болтал у плетня с моими братьями, ровно до тех пор, пока Уилерт не подошел и молча не повернул томик, который я до того держала перевернутым вниз титулом и даже не заметила этого. А Дорг заметил, да, он моему младшему брату и сказал, что мне явно сложно читать книгу, держа ее в таком положении. И улыбался, зараза, пока Уил шел ко мне, и когда книгу перевернул, и когда я сидела, заливаясь краской.
В общем у меня не было шансов, это понимали все, даже Дорг.
В нашей семье, да и не только в нашей, говорили так «Оппозиция оппозицией, а мужика своего кормить прямая женская обязанность», так что я умела все. Приготовить ужин за пять минут — в легкую. Замесить тесто и испечь пироги к первой заре — без проблем. Чистить рыбу и разделывать дичь правда не могла, это да, зато приготовить — двести пятьдесят семейных рецептов приготовления одной только рыбы, это что-то да значит!
В общем невестой я была завидной, и потому меня заметили сразу. А я, хоть и делала вид, что гордо смотрю вперед и только вперед, косила глазом на Дорга, сына деревенского кузнеца.
К примеру, вот выйдет в Алландии закон о недопущении женщин к образованию, тут же оп и в Вэллане каждая женщина считает своим долгом овладеть счетом, письмом, знаниями по истории и парочкой языков соседних стран.
В наших краях чем умнее женщина, тем уважаемей муж ее и желаннее дочери.
На самом деле это было основательным пережитком прошлого — по всей Алландии этот архаичный закон уже не практиковался, но на наших островах традиции оставались живы, да и особый статус Вэллана располагал к некоторому противостоянию общегосударственному укладу.
В результате на наших территориях закон Права первой ночи соблюдался неукоснительно и все брачующиеся в соответствии с традициями прямо с сельских праздников направлялись в замки ленд-лордов, где получали благословение, подарок от господ и пожелание родить красивых и здоровых деток побольше во славу земель Вэллана.
И никакого разврата.
Есть что-то, что жители городов утрачивают безвозвратно — традиции, поверья, умение ощущать ту тонкую грань мирного сосуществования с природой, которую учишься не пересекать с раннего детства. А еще четкое осознание того, что природа лечит, помогает, направляет, поддерживает… стоит только стать чуть внимательнее, и ты увидишь траву, которую едят больные волки, ягоды — которые никогда не попробует ни одна птица, потому что те ядовиты, листья, на которые ложатся олени и косули, подраненные хищниками.
— Ты мне право первой ночи задолжала, любимая! И детей, штук пять.
— Обязательно поцелую тебя все пять раз, — заверила я его, не упустив возможности съязвить даже сейчас. — А потом уже сам разбирайся, где наших детей искать — у аистов, в капусте, или, еще где-нибудь там, во всех местах, что не противоречат изученной мною, а не тобой, теории зачатия.
Рэймонд, да потому что все, что я помню о нашей первой ночи – поцелуй! От него закружилась голова, мои мысли куда-то умчались, земля пошатнулась под ногами, но ты целовал и целовал… а через девять месяцев родился Грэгори. Так что… давай не будем.
Все сказки, которые Рэймонд читает ей на ночь, заканчиваются одинаково: «И она не целовала принца. И даже не брала его за руку. И ближе чем на шаг… на двадцать шагов, к этому скоту не подходила. А потом жили они долго и счастливо».
Мама, мы что… ведьмы? – Все женщины в какой-то степени ведьмы.
-Вить веревки из влюблённого мужчины, ваша женское, самое любимое дело.
-Правда?
-У мамы спроси. У неё в этом бо-о-ольшой опыт. - правда папа почему-то этому не очень был рад...
-На книге написана инструкция "сок девственницы". Но толи инструкция не верна, толи пора начинать сомневаться в моей невинности.
Правящий Кондор, прошел в мою комнату и взял книгу, лежавшую на моих коленях. Прочитал и сквозь зубы прошипел:
-Сок лиственницы, Арити. Тут написано сок лиственницы....
Как дочь воинственной и не до конца покаренной Валандии, я перехватила книгу, собираясь треснуть ею лорда, но это были "Хроники Полесья" - легендарные "Хроники Полесья".
-Простите, у Вас нет менее ценной книги?
-На сколько менее ценной?
-Кирпичь тут где-нибудь есть?
-Кирпичь?
-О, да. Видите ли, убивать Вас книгой считаю не этичным... По отношению к книге, разумеется
Молодой аристократ прибыл сюда с какой-то трагедией. Потому что без трагедии в такую глухомань из столицы никто не поедет))
1 Наступил знаменательный день нашего бракосочетания. С раннего утра меня к нему готовили – купание в пяти водах, промывание волос пятью травами, переодевание в пять нарядов, четыре из которых после упаковали и перенесли в дом жениха (там к жилью была пригодна пока всего одна из комнат, и кухня еще, но нам, молодым, хватит), и у меня лично сердце замирало при мысли, что сегодня, мы наконец-то останемся с Доргом одни…Одни. Я, он, и поцелуй, нежный, ласковый, сладкий, упоительный, восхитительный, от которого у меня так быстро забьется сердце и ослабеют ноги, но я не сомневалась – Дорг не даст мне упасть, он подхватит своими сильными мускулистыми руками, и будет целовать до потери памяти… Правда, я несколько не поняла, а где он спать будет? В нашем доме имелась всего одна комната, а в ней всего одна спальня.