Милые бранятся, только тешатся. Но даже ссора подождёт, когда жизнь внезапно задаёт важный вопрос.
В нижнем этаже раздался пронзительный вопль, выражающий испуг или безысходное горе.
- Кошка, должно, - сказал полисмен и быстро зашагал прочь.
"Опять этот Джон МакКаски со своей хозяйкой", - размышлял полисмен, - "Пойти, что ли, разнять их? Нет, не пойду. Люди они семейные, развлечений у них мало, да небось скоро и кончат. Не занимать же для этого тарелки у соседей?"
Она нацелилась в мужа кофейником, полным горячей черной, не лишённой аромата жидкости. Этим заканчивалось меню, а, следовательно, и битва.
Когда углы её губ опускались вниз наподобие барометра, это предвещало град: фаянсовый, эмалированный и чугунный.
Открыв дверь в комнату, он был приятно изумлён: вместо конфорки от печки или машинки для картофельного пюре в него полетели только слова.
Миссис МакКаски поджидала мужа. Ужин стыл на столе. Жар из него перешёл в миссис МакКаски.
Везде играли шарманки, фонтаны и картёжники.