Светлана Витальевна Мосова — российский писатель, журналист, сценарист.
Повесть о жизни обитателей Васильевского острова – Симона, Веры Петровны, Егора…
И кстати, принимаем тебя в авторы. А что? Давай попробуй. С твоим-то багажом!.. Только предупреждаю: никакой литературы в тексте — вещь испортишь. Все на уровне «мама мыла раму». Не более того.
— Да я такое дерьмо читать не могу — не то что писать!..
— Гордыня! — поморщился Егор.
Бизнесом решил заняться. С одним приятелем. Очень порядочным человеком.
— Ну, для этого тебе мерзавец нужен, а не порядочный человек, — заметил Симон. — С порядочным прогоришь.
— Ну, мерзавец быстро найдется, за этим дело не стан
Пью, ибо сугубо страдать хочу. Бедность не порок, это истина. Знаю я, что и пьянство не добродетель, и это тем паче. Но нищета, милостивый государь, нищета — порок-с, — так, кажется, начинал свою исповедь Раскольникову Мармеладов?..
Ведь что такое жизнь? — утрата желаний.
Симон жил плохо. И это было хорошо. Потому что, если бы Симон жил хорошо, ему было бы еще хуже: быть счастливым недостойно, считал Симон. <…> Как и миллионы сограждан, Симон жил эмигрантом в своей отчизне, повернувшейся на переломе эпох к Симону задом, а к людоедам передом, и даже перчатка у Симона, как у эмигрантов Набокова, была всегда овдовевшая.
Может, поехать в Райск?.. — подумал Симон. Но нельзя дважды вступить в одну и ту же реку — чревато: можно вступить во что-то другое. Во что всегда вступает Симон, заглядевшись на небо. Да и потом — нужны деньги. А откуда у интеллигентного человека могут быть деньги?
Но дождь не дождь, а как, оказавшись в Венеции, не прокатиться в гондоле? Хотя лезть в нее и плыть под проливным дождем, сказать по правде, не очень хотелось. Но надо, потому что потом соотечественники строго взыщут это впечатление. Сережа Сумка влез в гондолу — а дождь проливной, зябко! — откуда-то на голове у Сумки взялась шапка-ушанка со спущенными ушами, а кругом плывет по каналам мусор, непотребность — лепота-а! Сережа Сумка в ушанке честно пытается наслаждаться — получается плохо, а тут еще промокший с головы до пят гондольер, с ненавистью глядя на Сережу Сумку, спрашивает:
— Спеть?
Симон долго ждал, что кто-то придет и погубит его жизнь. Но никто не являлся, и Симон был одинок.