Что может принести интерес темных к земным женщинам? Счастье для тех, кто найдет любимых? Или жертвы и разрушения?
Потому что могущественные и таинственные тени не успокоятся, пока не уничтожат женщин, что осмелились стать э'тили для темных. Теми, кто ценнее собственной жизни. Теми, кто является дыханием для мужчины-темного.
И как противостоять тем, кто жаждет вселиться в твое тело?
Старый Джон увидел типичнейшего темного. Презрительная ко всем рожа, в которую хочется сразу въехать, волосня до самого зада. Так и просится, чтобы дернуть, да об колено…Только вольный слишком долго жил на свете и видел тех, кто пытался так сделать. Без рук. Самое любопытное, потом раненым приходилось ставить имплантаты – родная ткань не приживалась.
Вольный никогда ни о чем не жалел. Во-первых, это было бессмысленно. Во-вторых, жалко. А жалость ведет к слабости – это известно всем. Как и то, что космос слабых не любит.
Мужчины перевели на нее взгляд. Торн недовольно посмотрел на босые ноги и очередную веселенькую пижаму. Парочка страшненьких чудовищ ядовитого цвета активно обнимались. И под ними было написано: «Каждый поганец найдет свою поганку».
Все уже готово. Даже съемка всего, что произошло в зале приемов. Наши дипломаты составили ноту протеста. Пускай повелитель светлых посмотрит, как ведут себя его подданные.
- Вы уверены, что их за это не наградят? - поинтересовался Морак
Ру’Рар с радостью назначил себя в патрулирование. Хорошо все-таки быть маршалом: сам пожелал – сам себе приказал. И сам выполнил. Не жизнь, а сплошное удовольствие.
тьма тихонько пожаловалась владыке. Она так хотела захватить город развлечений – и по праву: ведь была ночь. Но ее изгнали раз и навсегда светящимися рекламами и разноцветными огнями подсветки. И она недоумевала: зачем? За что?
начинать войну со светлыми, чтобы спасти светлых… Это, по меньшей мере, не разумно.
- Фуууух, - выдохнула начинающий агент под прикрытием. – Это кошмар какой-то!
Скинула туфли на высоченных каблуках. И плюхнулась кресло.
- У них что – производители с травматологами в доле? – проворчала, с тоской вспоминая удобные курсантские ботинки. – Пыточный материал!
- Меня нельзя бить по голове! – обиделся Криим. – Она – достояние Альрама.
- И какая нелегкая меня дернула тебе это как-то сказать…
- Так пили же…
Торн недовольно посмотрел на босые ноги и очередную веселенькую пижаму. Парочка страшненьких чудовищ ядовитого цвета активно обнимались. И под ними было написано: «Каждый поганец найдет свою поганку».
- Что делать, если на Дашу напал крокодил?
Владыка вспомнил, что такое уродское зеленое создание с кучей зубов у Наташи было на одной из пижамок. Только на ней эта была дама с накрашенными губками. В короне. И почему-то со стрелой в зубах.
- Ничего, - торжествующе сказала его э’тили. - Сам напал – пусть сам и выкручивается.
Хорошо все-таки быть маршалом: сам пожелал – сам себе приказал. И сам выполнил. Не жизнь, а сплошное удовольствие.
Как можно плакать от счастья, он так и не понял. Как и не понял, как можно быть… такой разной. Нежной, хрупкой, ранимой внутри. И решительной, порой суровой снаружи.
На экране перед ними возникла замечательнейшая рожа: испитая, хорошенько пожеванная жизнью. И выплюнутая ею за ненадобностью. В космос…
– Мне сообщили, что ты без меня совсем от рук отбилась.
- Я думала, что темные – это храбрые до безумия воины. А они – просто ябеды.
- Ты нас раскусила, дыхание мое…
А теперь глубокой ночью Наташа сидела на кухне, грела руки об чашку с чаем. И думала. А что? Дело-то глубокой ночью хорошее. Если мысли есть, то почему бы и не подумать…