Глава семейства рассчитывает молоденькую и скромную гувернантку. Если вычесть выходные, да три праздника, да порванный сюртучок… Причитающиеся 80 рублей стремительно тают, превращаясь в жалкие одиннадцать, а Юлия Васильевна только дрожит и кивает. Ну разве можно быть такой размазней?!
Но разве можно быть такой кислятиной? Отчего вы не протестуете? Чего молчите? Разве можно на этом свете не быть зубастой? Разве можно быть такой размазней?
Я поглядел ей вслед и подумал: легко на этом свете быть сильным!
Разве можно быть такой размазней? Она кисло улыбнулась, и я прочел на ее лице: «Можно!»
Я вскочил и заходил по комнате. Меня охватила злость. – За что же merci? – спросил я.– За деньги…– Но ведь я же вас обобрал, черт возьми, ограбил! Ведь я украл у вас! За что же merci?– В других местах мне и вовсе не давали… – Не давали? И не мудрено! Я пошутил над вами, жестокий урок дал вам… Я отдам вам все ваши восемьдесят! Вон они в конверте для вас приготовлены! Но разве можно быть такой кислятиной? Отчего вы не протестуете? Чего молчите? Разве можно на этом свете не быть зубастой? Разве можно быть такой размазней?