Что делать некроманту-неудачнику, у которого от всего семейного состояния остался плешивый кот и сестра, уверенная, что кот этот выиграет Королевскую выставку? Настолько уверенная, что залог уже внесен, а кот… кот почти готов. Нужна лишь малость – шерсть нарастить и спрятать от одного излишне любопытного эльфа, страстно желающего защитить животное от человеческого произвола. Юся справится. Юся сильная. Она и котика спасет от эльфа, и эльфа от его излишне заботливой мамы, а что уж дальше из всего...
Кто придумал, что эльфы не способны на дурное? Наверное, тот же человек, который решил, будто темные дела творятся только ночью.
И даже не хочется думать, во что превратиться моя свекровь, если дражайший папочка исполнит задуманное. Она меня и в живом-то состоянии пугает, а уж о перерожденном если…
Демон противненько захихикал.
Смейся, смейся, посмотрим, как ты сам с родственниками жены ладить будешь.
Смех прекратился. Кажется, семейные проблемы и демонам не чужды…
Избыток благородства на мозг давит, подталкивая к подвигу.
— Прости, — сказал Эль как-то так, что я его простила и тотчас расплакалась. Нет, не от обиды или страха, хотя, конечно, демон, лич и крысиные полчища, обжившие твой подвал, — та еще причина для страха. Я же разревелась от облегчения.
Я улыбнулась, этак виноватенько, как на зачете у нашего недоброго мастера Грауберга, славившегося своею занудностью и просто-таки принципиальным нежеланием признавать, что и у женщины могут иметься мозги. Поговаривали, что нежелание это являлось естественным следствием неудачной женитьбы, но… в общем, чтобы сдать Грауберга следовало улыбаться и притворяться дурой. И чем дурнее, тем оно лучше.
Я не согласна. В бочку. Мало того, что помирать, так еще и смерть на редкость идиотская: захлебнуться рассолом демонической капусты.
Убивать людей, конечно, нехорошо, но… и умирать во имя человеколюбия как-то, по меньшей мере, неправильно, что ли?
Полетит мир в пропасть? Пускай... главное, банку с медом в руках удержать. Небось, с медом и в пропасти жить можно.
Раньше я капусту в пирожках недолюбливала, было в этом что-то донельзя подлое, ищешь мясо, а тут тебе вареные капустные листочки.
А что, муж у меня, хоть и тощий, но теплый. Что еще осенью надо?
— Ты не думай, я обращалась к целителям.
— И что они? — судя по тону, целителям Эль заранее не верил.
— Да ничего...
Мне под нос сунули высокую кружку, от которой терпко пахло травами. Тут же появился горшочек с медом, и ложка.
— Меньше работать, больше отдыхать... нервничать еще нельзя...
...так себе рекомендации для практикующего некроманта.
— Ты только… больше не пропадай, ладно? А то я маме пожалуюсь. Твоей.
Эльфа передернуло.
Ага… вот и от матери эльфячьей польза.
Из некромантов, к слову, нежить выходит крайне поганого свойства. То ли характер влияет, то ли общий уровень сволочизма сказывается.
— Б-бабушка сказала, что останется на п-пару н-недель. Или м-месяцев.
С ее приездом бедолага стал заикаться больше. Вот что забота родственная с людьми делает.
Платье…
…ночью оно сожрало любимую мою рубашку, заняв ее место на плечиках. И вот даже цвет сменило, правда, менее кружавчатым не стало, поэтому подмена не удалась.
Жертвой быть я не желала.
Категорически, между прочим. Жертва — это… это дева беззащитная… я и не дева давным-давно, и с беззащитностью у меня как-то тоже с детства не ладилось.
И этот почерк узнаю, с завитушками и идеальным наклоном. Не то, что мой. У меня буквы норовят расползтись, что тараканы на вольном выпасе…
Нет, говорила мне мама, не связывайся с эльфами! До добра не доведут… или она это про гномов? Или вообще про мужчин? Не важно. А маму надо было слушать.
И вот тут-то облако с луны сползло, а я пожалела, что вообще вмешивалась… ну дожевала бы малина эльфа, так они все стремят с природой единяться, вот бы и съединился, а я потом честно сказала бы, что понятия не имею, где он.
чтобы причинять добро людям, нужно иметь не только крепкие нервы, но и крепкие кулаки.
Маншул, описав круг, улегся у ног эльфа.
— Что-то не так? — я указала на зверя.
— Н-нет… он т-теперь со мной ходит… м-мама решила, что мне н-нужен д-друг, — эльф произнес это печально. Понурился…
— Это, конечно, дело не мое, но… вашу маму не смущает, что он… как бы это выразиться, несколько мертвый?
Эльф понурился еще больше.
— Она п-полагает, что живые д-друзья на м-меня д-дурно в-влияют.
Память — еще то проклятье. От нее не избавиться, не отвернуться. Она есть, и с тобой каждую минуту, каждый вдох…
Старые склепы строились на совесть. Иногда я подозреваю, что люди предков своих любить начинают именно тогда, когда эти предки покоятся с миром и с гарантией.
Вторая куда как важнее.
— И что нам делать?
Эль пожал плечами.
Мир спасать.
Очевидно же.
все взрослые все-таки остаются немного детьми, которые хотят, чтобы их жалели и гладили, можно даже без повода.