Дара выросла на краю Великого леса. С детства её учили: не твори заклинаний и остерегайся лешего. Но однажды у неё не останется выбора. Милош чудом выжил, когда началась охота на ведьм. Он привык скрывать свой чародейский дар, но бояться смерти просто устал. Вячко знает, что он незаконный сын Великого князя, и мечтает заслужить признание отца. Но это значит, что придётся навсегда проститься с любимой. Ежи помнит сказания о древних богах предков: они коварны и беспощадны. Но что делать, если ты...
Богиня-пряха не готова проиграть людям. Она начинает обрывать нити их жизней. Одну за другой.
С детства её учили: не твори заклинаний и остерегайся лешего
При свете дня она плохо помнила свои странные видения, а ещё хуже их понимала. Она попыталась начертить круг вокруг постели в надежде, что он не пропустит к ней никого, но это не помогло. Однажды Дара заночевала во дворе у костра, но всё равно проснулась в землянке, сидя за столом, и в руках её снова оказался костяной нож. Тот, кто вложил его в ладонь Дары, стоял прямо за её спиной, и она не посмела оглянуться.
– Кто ты? – повторила в который раз Дара и наконец опустила нож. Она разглядела в глубине его глаз нечто, что пробудило доверие.
– Я Голос. Ты иногда слушала меня, но никогда не отвечала.
Его улыбка была такой широкой, что остальное лицо не запоминалось, только растянутый желтозубый рот.
– А что ты мне говорил?
– А о чём обычно говорит лес?
Сверху закричали совы, и Дара вскинула голову вверх, успела заметить серую птицу в небе. Лес вокруг заволновался и начал меняться, открывая новый путь.
Если ты так легко отворачиваешься от одного бога ради другого, то так же неверна и своим обещаниям.
– Мы служим Создателю и всегда поступаем согласно его воле.
– Не вы, Пресветлые Братья, а ты, Седекий. Ты ратиславец. Что ты намерен делать?
Настоятель перестал улыбаться, поджав губы. Он сделался непривычно серьёзным и даже сердитым.
– Я не враг своей родине, – сказал он, глядя на княжича снизу вверх. – Лесной ведьме не стоит опасаться меня, пока я не вижу в ней угрозы для людей и храма.
– Тогда зачем мне лгать, раз он всё знает?
– Потому что даже у стен есть уши во дворце. Один-единственный раз в жизни тебе будет позволено солгать Великому князю безнаказанно.
— Не кричи, девица, поморщился
незнакомец. — Разве так недоросли говорят
с почтенными старцами?
– Я знать не знаю, почтенный ты или тать какой, — оскалилась Дара.
Как-то раз на ярмарку в Мирную зашли скоморохи и ради забавы одели поросёнка в платье. Дети тогда смеялись над нелепым животным, и Дара тоже смеялась, а теперь почувствовала, что мало чем от него отличалась. Не каждому шло боярское платье.
Даже самый крепкий камень может пробить зелёный росток.
– Не стоит бояться Морены, – произнесла Чернава ровным голосом. – Люди страшатся её, потому что не понимают смерти. Они верят, что моя богиня безжалостна. Но она несёт не только смерть, но и возрождение. Каждый год Морена уходит по весне, питает поля своими слезами, чтобы взошли рожь и пшеница. Иногда конец это только начало.
– Ты, Вячко, всю жизнь старался ради отца и братьев, а как девчонка тебе разум одурманила своей любовью, так всё на свете позабыл. Ты главного не понимаешь. Любовь – она ни твоему отцу, ни братьям добра не принесла, а бабку вовсе погубила. Дворовая девка не пара тебе…
– Моя мать тоже была дворовой.
– Вот я и говорю, что любовь счастья никому не дала. Любила Милава князя, и что ей с того? Позор один, осуждение. И жизни она не видела, сгубили совсем молодой.
– А правда, что на Мёртвых болотах водятся лягушки, которые на самом деле красные девицы, заколдованные лесной ведьмой? И что если лягушку возьмёт в жёны юноша, она снова обратится девицей?
Дара не сдержалась и прыснула от смеха.
– Таких прибауток даже у нас в Заречье не складывают, – призналась она. – Но это пусть Вячко расскажет, много ли лягушек он успел взять в жёны, пока был на болотах.
Ближе к ночи дед очнулся и тут же позвал к себе внучку. Дара взобралась на печь, села рядом с ним, приглядываясь к осунувшемуся бледному лицу, коснулась ладонью лба. Жар спал.
– Что, дедушка? – она взяла Барсука за руку.
Болезнь выпила из него остатки сил. Барсук выглядел дряхлым стариком. Бледное морщинистое лицо исказила лёгкая дрожь. Он плакал.
– Как я рад, что ты вернулась, – вымолвил он слабым голосом.
Дара прижалась губами к холодной щеке.
– Прости, прости, родненький, – пробормотала она.
– За что же, милая?
– Меня не было с вами.
Она прилегла рядом, вжимаясь в худую грудь старика.
– Что ты? – погладил её по волосам Барсук. – Слава Создателю, что ты была далеко отсюда и не видела всего.
Дара только сильнее вцепилась в рукава дедовой рубахи и вдохнула запахи трав, которыми натёрла его раны. Ей стоило теперь пойти к Таврую, но сил не было даже на слёзы. Она сильнее прижалась к деду, он ласково погладил её по волосам. Так они и заснули.
– Эх, милая, разве ж только с сильными нужно с уважением говорить? – с укором произнёс волхв. – Слабые нашего уважения не меньше заслужили.
– Так ты расколдуешь Милоша? – недоверчиво спросил Ежи.
Дара повела чёрной бровью.
– А что, есть куда дальше проклинать?
Разве могла любовь сделать сердце таким жестоким? Дара не знала. Она никогда не любила. И никто не любил её.
– Ты княжич, – оборвал его Горыня. – А княжичи не женятся на дворовых девках. В полюбовницы берут, но не в жёны.
Только смерть имеет власть даже над богами.
Не летать соколу и ворону вместе, не делить на двоих одно небо.
Но той ночью делили они не только небо, но и город, и тайну, и цель, и безудержное чувство воли, что знакомо лишь тем, у кого есть пара крыльев.
Радостнее всего в любом путешествии было возвращаться домой.
– Не стоит бояться Морены, – произнесла Чернава ровным голосом. – Люди страшатся её, потому что не понимают смерти. Они верят, что моя богиня безжалостна. Но она несёт не только смерть, но и возрождение. Каждый год Морена уходит по весне, питает поля своими слезами, чтобы взошли рожь и пшеница. Иногда конец это только начало.
(...)
– Если она – жизнь, то почему несёт смерть?
Чернава выпрямилась, обернулась к Даре, и тень позади испарилась от её прямого взгляда.
– Порой чтобы мы жили, другие должны умереть, – чёрные глаза чародейки горели словно угли в печи. – Морена умирает каждую весну, чтобы дать ход весне, так и наши враги должны умереть, чтобы жили наши дети.
Храм закрывает глаза на многое, пока это в его интересах. Но Храм всё видит и действует, когда необходимо.
– Жаль, сейчас не лето. Ты бы увидела, как красиво цветут маки. Здесь всё засажено маками.
Почему она не ответила на вопрос?
– Зачем сажать цветы в лесу?
– Люди верят, что маки не дадут колдунам подняться из могил.
– Великий лес огромен, – Старый Барсук вспомнил новую сказку. – Его невозможно обойти ни за день, ни за седмицу, ни за месяц. Лешему нужно приглядывать за своими владениями, но даже он не в силах справиться со всем в одиночку. Порой призывает он к себе ведьму, которая помогает следить за порядком да оберегать лес от зла. Но человеческий век короток, потому самыми верными помощниками лешего остаются совы. Летают они по ночам над Великим лесом и внимательно следят, чтобы ни зверь, ни человек чужой не пробрался во владения Хозяина и не выкрал тайны, что там хранятся.
– Какие тайны, деда?
– Так откуда ж я знаю, милая? – усмехнулся Барсук. – То ведомо только лешему, ну и, может, лесной ведьме. На то и есть великая тайна, не всякому она откроется. Но говорят, что если нырнуть с головой в Звеню в ночь на Купала, то можно услышать, о чём говорят воды. Они же из Великого леса текут, им, наверное, многое известно.