Дом не всегда там, где мы живем. Это еще и люди, которых мы выбираем.
Лишь те, кто умеет мечтать о невозможном, знают, на какие чудеса мы способны, когда нас вынуждают обстоятельства.
Ненависть всегда звучит громко, но, я думаю, ты убедишься на собственном опыте, что кричат лишь несколько человек, которые отчаянно желают быть услышанными. Может, тебе и не удастся изменить их мнение, но помни: ты не один.
Может, ее мать скажет ей, что я плохая. И может, девочка в это поверит. А может, совсем не поверит. Артур часто повторяет: чтобы изменить мнение толпы, нужно начать с мнения нескольких человек. Девочка – только один человек. Но и та женщина тоже.
– Какая злобная, – прошептал Люси Линусу. – Хочешь, я толкну ее в стену, как Марти? Это будет круто?
– Нет, – сказал Линус, увлекая Люси за собой. – Это не будет круто. Так можно делать лишь для защиты себя или других. Она была злобной, но использовала только слова.
– Слова тоже могут ранить, – сказал Люси.
– Знаю. Но нельзя на всех кидаться. Если кто-то ведет себя грубо, оскорбительно, не следует отвечать тем же. Это то, что нас от них отличает. То, что делает нас хорошими людьми.
Короче, давайте мы перестанем говорить здесь о смерти! <...>
– Да. Лучше не знать заранее, что мы погибнем. А то начнем плакать прямо сейчас. Пусть будет сюрприз. Поплакать мы всегда успеем.
Я такой, какой есть, и не способен притворяться. Однако стараюсь быть лучше по мере сил.
Артур посмотрел на него с печалью, взял руку Линуса в свою и коротко ее пожал.
– О большем нельзя и просить…
Если каннибалы за нами погонятся, сперва они заметят вас. Мы маленькие, а в вас много мяса, это даст нам время уйти. Благодарю за ваше будущее самопожертвование.
Если там каннибалы, то кричи погромче, когда они начнут тебя есть, чтобы мы знали, что пора убегать.
– А вдруг они сначала съедят мой рот?
Я считаю, что перерыв в рутине творит чудеса и высвобождает душу.
Человечество такое странное. Если мы не смеемся, то плачем или бежим изо всех сил, потому что нас хотят съесть монстры. Причем это необязательно настоящие монстры. Они могут существовать только в наших головах.
– Я всего лишь бумага. Хрупкая и тонкая. <...> На мне напишут, и меня нельзя будет использовать снова. <...> Люди читают, но видят только слова, а не то, на чём они написаны.
Но, несмотря на то кто его отец, он ребенок. И я отказываюсь верить, что путь человека предопределен. Человек – больше, чем его происхождение.
– Какой толк в любопытстве? Факты, мистер Парнас, я имею дело только с фактами. Любопытство порождает полет фантазии, а я не могу позволить себе отвлекаться.
Ведь прежде, чем кем-то стать, надо учиться.
Дом там, где ты можешь быть самим собой
Мне нравится быть круглой, – объявила Талия. – Чем больше меня, тем больше меня любят.
– Люблю город! Столько отелей, где требуются коридорные! Похоже на рай.
– Ты никогда не был в городе, – напомнил ему Люси.
– Ну и что? Можно любить по фотографиям!
Мы всегда должны уделять время тому, что нам нравится, – назидательно сказала Талия. Иначе мы разучимся быть счастливыми.
– Мы всегда должны уделять время тому, что нам нравится, – назидательно сказала Талия.
– Так говорит Артур. Иначе мы разучимся быть счастливыми. Вы счастливы, мистер Бейкер?
– Совершенно счастлив.
– Вы не рады тому, что вы круглый, – напомнила Фи. – А значит, не можете быть счастливы совершенно.
Я никогда не входила в систему, мистер Бейкер. Мой род гораздо древнее, чем правила людей. Тот факт, что люди решили пометить всех волшебных существ ярлычками, не дает вам права допрашивать меня о моем юридическом статусе.