Если вдруг из тебя не вышло не то что приличной жены, но и даже неприличной ведьмы, а в сердце свербит жажда приключений (хотя некоторые утверждают, что это шило и значительно ниже сердца), если на родных болотах тебе больше нет места – остается один путь: в Орден Церберов, гонять чудовищ. Но ступив на этот путь, следует быть готовой к тому, что у чудовищ есть своя точка зрения, и они, в свою очередь, тоже весьма не прочь погонять церберов! Ну а к тому, что твой напарник может оказаться похлеще...
— Вернулась, ведьма! Ну всё, с завтрашнего дня всем конец… Говорят, ее сам Великий аргус боится!
— Дурень, Великий аргус никого не боится! И вообще, он на ней женат!
— Вот потому он больше ничего и не боится!
— Насколько мне известно, до окончания срока службы Церберам запрещено заводить семью.
— Верно, но мой срок службы подходит к концу, — Илиан погладил меня по руке и сжал пальцы. Кажется, он тоже боялся за перья. — А Танис сможет откупиться.
На чьи деньги будет “откупаться” Танис, всем было очевидно.
И перспектива не только заполучить меня в родственницы, но еще и отвалить за это круглую сумму вместо получения приданого, радовала будущих родственников несказанно.
К роли будущей графини я подошла ответственно. Вплела в косы к лентам, шкуркам и бусинам еще и перья. Красивые, зелено-синие, с радужными переливами. И добавила к связке бус на шее еще и браслетов из крупных резных деревянных бусин. Потом затянулась в так полюбившийся мне корсаж и удовлетворенно кивнула зеркалу: ведьма ведьмой, ведьмее захочешь — не сыщешь!
Да и в конце концов, от чего тут отказываться? Красивый, сильный, здоровый (иногда чересчур даже!) мужик с прекрасным чувством юмора и достаточным терпением для того, чтобы выносить мой нежный характер. А то что где то в глубине леса души он божественный вепрь… все мы не без недостатков.
Я вот в глубине души та еще змеищща, и ничего…
Мастер поманил меня пальцем, и я послушно пошла, подозревая, что сейчас меня будут тыкать носом Коряжкины достижения, как поганого кота — в дурно пахнущие дела. Мастер-конюх моего коня не любил.
— От тебя сбежишь… — пробормотал Солнышко себе под нос и ворчливый тон совершенно не вязался с довольной рожей. — С самого начала приклеилась как банный лист к голой заднице…
Я хотела возмутиться. Потом вспомнила эту голую задницу и передумала. Ну грех к такой не приклеиться же, верно?..
Столы протирать и жратву разносить — много ума и впрямь не нужно. На смачные шлепки по заду я не обращала внимания, весельчакам, думавшим, что усадить подавальщицу к себе на колени — хорошая идея, в первый же день приноровилась, поощрительно улыбаясь, отдавливать что-нибудь нужное (ну или не нужное, я не целитель, я не проверяла), а в остальном работа как работа. Не сложнее, чем в Ордене.
— Ну и зря, я отличный партнер!
— Ага, — меланхолично кивнула я, — знаешь как, а главное — за что! — держать девушку.
И что-то подсказывало, что застань я ее в момент купания, она ничуть бы не смутилась, еще и выдвинула бы, что водичка недостаточно теплая или мыло недостаточно мыльное.
Пусть лошадь думает, у нее голова большая.
Когда я, закрепив повод рыжего, повернулась к Солнышку передом (а к лесу — задом), Илиан Камень Бирнийский вытаскивал ремень из петель, будто он не виконт, в будущем — цельный граф, а простецкий землепашец-работяга, встречающий с гуляний подзадержавшуюся дочь.
Нет, ну я так не согласна!
— Все в порядке! — сообщил он остальным. — Легкая контузия, отходняк и общая жизненная шибанутость! Первое и второе само пройдет, а третье не лечится!
Когда мы вышли вслед за проводником, я жгуче тосковала по временам ведьмовского прошлого, когда любую неприятную морду можно было просто и незатейливо проклясть.
Или затейливо. Очень-очень затейливо.
Утром Камень проснулся в приподнятом настроении. Правда, не весь: верхняя половина напарника была недовольной. Заметив, что я его рассматриваю, Камень натянул поверх утреннего жизнелюбия штаны, да и свалил из комнаты — тем самым дав мне без помех одеться.
“Не знаешь, что делать — делай по Уставу!”
Эта старая логовская мудрость еще никогда не подводила.
Хотя, по большому счету, вопрос для меня стоит по другому: есть ли хоть один шанс быстро и надежно от нее отделаться?
Я бросил взгляд на придорожную канаву… Нет, не настолько надежно!
Но отказался от этой мысли я не без сожаления.
Моя издевательская улыбка становилась все шире и шире, и уже грозила сомкнуться где-то за ушами.
— Да как вы могли заподозрить меня в том, что я думаю?! Я приличная женщина, и умею только...
Я и посмотрела, искоса, чтобы не быть пойманной на горячем: волевой подбородок, прямой породистый нос, брови вразлет, лоб, который не намекает даже, а попросту вопиет, что скрывает под собой высокий разум (надеюсь, не очень хорошо скрывает, и мне когда-нибудь удастся его найти)… профиль — хоть сейчас на аверс монеты!
— Ты тоже будешь требовать другого напарника? — кисло поинтересовался аргус Эстон, когда дверь в его кабинет снова закрылась, оставив меня внутри, а Илиана — снаружи.
— Нет, меня всё устраивает: сиськи, задница…
— Что? — изумился аргус то ли моей покладистости, то ли невнятному бормотанию.
— Никак нет, говорю! — повторила я громче и отчетливее. — Хороший напарник, беру!
Вялая мысль о том, что надо бы распинать всё моё барахло хотя бы равномерным слоем по полу, чтобы просохло, вяло ворохнулась, и тут же была изгнана могучим заклинанием “завтра, всё завтра”.
Если бы мне потребовалось кого-то жертвопринести, я бы тоже сюда пошла. Силы — зажуйся, декорации — лучше не придумаешь. И я стою такая красивая и непременно нагая, и красные ленты в косах на фоне красной листвы…
хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо — делай это сам
Даже если ты всё делаешь по правилам - это не дает тебе гарантий безопасности. Противник всегда способен преподнести сюрприз...
Мы с тобой теперь, Солнышко, будем как супруги: вместе, пока смерть не разлучит нас. А чья смерть, это уже по ходу службы будет ясно…