«Обыкновенная история» – первый роман И.А. Гончарова, принесший автору заслуженный успех у читателей и признание критиков. Молодой и романтически настроенный барин-провинциал Александр Адуев прибывает в Петербург к своему дяде Петру Иванычу – деловому человеку. Что ждет провинциала в столице? Исполнение мечтаний, служба Отечеству, успех, любовь или разочарование, душевная сухость, готовность пожертвовать чувствами ради богатства, карьеры и успеха?
Злых людей везде много, а добрых не скоро найдешь.
- Настанет миг блаженства, надо взять увеличительное стекло, да и рассматривать...
- Нет, уменьшительное, чтоб с радости не одуреть вдруг, не вешаться всем на шею.
- Или придёт минута грусти, - продолжал Александр, - так её рассматривать в уменьшительное стекло?
- Нет, грусть в увеличительное: легче перенесть, когда вообразишь неприятность вдвое больше, нежели она есть.
Она была свидетельницею двух страшных крайностей - в племяннике и муже. Один восторжен до сумасбродства, другой ледян до ожесточения.
Хитрость – это одна сторона ума; презренного тут ничего нет.
...Говорят, что между мужчиной и женщиной нет и не может быть дружбы, что называемое дружбой между ними - есть не что иное, как или начало, или остатки любви, или наконец, самая любовь.
– Видишь ли? – продолжал дядя, – там Софья, тут Надежда, в другом месте Марья. Сердце – преглубокий колодезь: долго не дощупаешься дна. Оно любит до старости…
Умные женщины любят, когда ради них делают глупости, особенно дорогие. Только они любят большею частью при этом не того, кто их делает, а другого.
— Дядюшка! Вы подслушивали нас! — вскричал вне себя Александр.
— Да, я там за кустом сидел. Мне ведь только и дела, что за тобой бегать да подслушивать всякий вздор.
"Я буду любить просто, без затей, буду ходить за мужем, как нянька, слушаться его во всем и никогда не казаться умнее его; да и как можно быть умнее мужа? Это грех!..."
Ревность мучительнее всякой болезни, особенно ревность по подозрениям, без доказательств. Когда является доказательство, тогда конец и ревности, большею частию и самой любви, тогда знают по крайней мере, что делать, а до тех пор-мука!
...матери не ожидают наград. Мать любит без толку и без разбору. Велики вы, славны, красивы, горды, переходит имя ваше из уст в уста, гремят ваши дела по свету - голова старушки трясется от радости, она
плачет, смеется и молится долго и жарко. А сынок, большею частью, и не думает поделиться славой с родительницею. Нищи ли вы духом и умом, отметила
ли вас природа клеймом безобразия, точит ли жало недуга ваше сердце или тело, наконец отталкивают вас от себя люди и нет вам места между ними - тем
более места в сердце матери. Она сильнее прижимает к груди уродливое, неудавшееся чадо и молится еще долее и жарче.
Человек, конечно, властелин земли, но он также и раб своего желудка.
Сердце людское только, кажется, и живет противоречиями: не будь их, и его как будто нет в груди.
Смешно воображать себя особенным, великим человеком, когда ты не создан таким!
Человек счастлив заблуждениями, мечтами и надеждами; действительность не счастливит.
Что бы женщина ни сделала с тобой, изменила, охладела, поступила, как говорят в стихах, коварно, – вини природу, предавайся, пожалуй, по этому случаю философским размышлениям, брани мир, жизнь, что хочешь, но никогда не посягай на личность женщины ни словом, ни делом. Оружие против женщины – снисхождение, наконец, самое жестокое – забвение! только это и позволяется порядочному человеку.
В любви равно участвуют и душа и тело; в противном случае любовь неполна: мы не духи и не звери.
Влюбленный то вдруг заберет в голову то, чего другому бы и во сне не приснилось, то не видит того, что делается у него под носом, то проницателен до ясновидения, то недальновиден до слепоты.
А любовь не забывает ни одной мелочи. В глазах её всё, что ни касается до любимого предмета, всё важный факт. В уме любящего человека плетётся многосложная ткань из наблюдений, тонких соображений, воспоминаний, догадок обо всём, что окружает любимого человека, что творится в его сфере, что имеет на него влияние. В любви довольно одного слова, намека... чего намека! взгляда, едва приметного движения губ, чтобы составить догадку, потом перейти от неё к соображению, от соображения к решительному заключению и потом мучиться или блаженствовать от собственной мысли. Логика влюбленных, иногда фальшивая, иногда изумительно верная, быстро возводит здание догадок, подозрений, но сила любви ещё быстрее разрушает его до основания: часто довольно для этого одной улыбки, слезы, много, много двух, трех слов - и прощай подозрения. Этого рода контроля ни усыпить, ни обмануть невозможно ничем.
Влюбление все таковы: то очень слепы, то слишком прозорливы.
-...Искусство само по себе, ремесло само по себе, а творчество может быть и в том и в другом, так же точно, как и не быть.
- С кем вы жили всю жизнь, с кем имели дела, кого любили, если у вас такие черные подозрения?..
- Жил с людьми, любил женщину.
О, как грустно разглядеть жизнь, понять, какова она, и не понять, зачем она!
Остерегаться не мешает: если окажется негодяй – не обманешься, а порядочный человек – приятно ошибёшься.
Уж давно доказано, что женское сердце не живет без любви