«Год чудес» Джералдин Брукс – яркая, потрясающе актуальная и неожиданно утешительная история о катастрофической эпидемии чумы. 1665 – страшный год, год Великой лондонской чумы. Чудовищная эпидемия неуклонно, но до поры до времени тихо расползается по стране, и вместе с зараженным тюком ткани попадает в маленькую деревушку. Священник говорит, что болезнь – это испытание, посланное Богом, и местные жители решают изолироваться в своей деревне, чтобы не нести заразу дальше. Ужас нарастает...
И действительно, на другой день бедняга места себе не находил от смущения, полагая, что нанес мне непоправимую обиду. Тогда я сказала, что, по словам преподобного Момпельона, знание само по себе не есть зло и не погубит душу, если использовать его во имя добра. Я очень благодарна, продолжала я, что он открыл мне истинное положение вещей в самых высших кругах, и с удовольствием послушаю другие стишки такого толка, ибо не в том ли роль подданных его величества, чтобы стараться ему подражать? Так мы свели все к шутке и вскоре, когда весна растворилась в лете, были уже на короткой ноге.
Я жива, и я молода, и я буду жить дальше, пока не обрету смысл. Тем утром, вдыхая аромат раскрошенного копытами вереска, чувствуя, как ветер покалывает лицо, я осознала, что если Майкл Момпельон был сломлен нашим общим испытанием, то я в равной степени была закалена им и стала сильней
Между раскаянием и искуплением огромная разница.
Знание само по себе не есть зло и не погубит душу, если использовать его во имя добра.
Он учил меня, что бесполезно убиваться из-за того, чего нельзя изменить и что искупить можно даже самые страшные грехи.
Право, не мне судить других, но как могут аристократы, вечно настаивающие на своем превосходстве над нами, так опуститься, что худшие из нас рядом с ними покажутся сущими ангелами?
- Видите, друзья мои? Жизнь продолжается. Как огонь не может погубить искру жизни на пятачке земли, так и души наши не могут быть погублены смертью, а воля наша - страданием.
Страх будет единственным вашим верным спутником, не покидающим вас ни днем, ни ночью.
Если вы росли среди голых стен и ели деревянными ложками из грубой посуды, то найдёте тысячу маленьких радостей в скользкой гладкости фарфоровой чашки, которую моете в мыльной воде, или кожаном аромате книжного переплёта, который обрабатываете пчелиным воском. Кроме того, эти простые дела занимают лишь руки, позволяя воображению путешествовать куда угодно.
Глупость и дурная примета - любить ребёнка, пока он не подрос и не выучился ходить.
С чего начинается падение? Нога, неосторожно ступившая на шаткий камень или вывороченный комок дерна, вывихнутая лодыжка или хрустнувшая коленка, миг – и тебя нет, тело не подчиняется тебе, и вот уже ты бесславно распростерт у подножия склона. То же можно сказать и о грехопадении. Один неверный шаг, и не успеешь оглянуться, как кубарем катишься вниз, до неизвестной конечной точки. Одно не оставляет сомнений: ты прикатишься туда грязный и изувеченный, и лишь тяжкий труд вернет тебя на вершину.
Нет ничего хуже, чем мучить родного ребёнка, даже если пытаешься его спасти.
Простые дела занимают лишь руки, позволяя воображению путешествовать куда угодно.
... будем жить, раз уж у нас нет выбора.
Час, когда я могу затеряться в чужих мыслях, - лучшая передышка от мрачных воспоминаний.
Когда барахтаешься в сточной канаве, больше всего тебя заботит, как бы не утонуть, а не чем там пахнет.
В саване нет карманов.
«Как обыкновенно и бывает, богатые дали меньше всех, а бедные поделились последним.»
Сперва его свет освещал мне путь, а затем, когда я привыкла смотреть на мир, озаренный его сиянием, в моей душе тоже зажегся огонек.