Шестнадцатилетняя Агата лишена магических способностей, но почему-то представляет интерес для магов-заговорщиков и спецслужб. Выпутываться из неприятностей девушке помогает её учитель истории. В школе он часто придирается к ней, бывает излишне строг, но, стоит Агате попасть в беду, всегда оказывается рядом. Налицо загадка, которую героиня пытается разгадать. Возможно, тайна кроется в её прошлом. После того как Агате удалось обезвредить магический Котёл, её ждут в Институте магических феноменов....
— Когда я в первый раз вылетела на Агнуса, у нее возникла идея… То есть, когда Агнус мне приснился…
— Первое определение более удачно, — задумчиво произнес Келдыш. — «Вылететь на» — очень точное описание действия. Наверняка бедолага был поражен: работает себе мирно в своей вечной лаборатории, и тут через его нерушимую и непроницаемую Арку влетает девица в штанах… — он покачал головой. — У меня бы точно случился инфаркт.
— У вас?!
Келдыш глянул с оскорбленным достоинством:
— Вы просто не подозреваете, с какой тонко и остро чувствующей натурой имеете дело!
— Насколько понимаю, вы собираетесь стать моим… внучатым зятем? И как вам перспектива иметь такую тещу, а? Зятек?
— Вы — мой ночной кошмар, мадам, — откровенно признал Келдыш. — Да и дневной тоже.
— Единственное, что меня в этой ситуации радует!
Во сне люди выпускают на свободу силы и чувства, которые днем даже не замечают или держат под жестким контролем.
— Вы уже успели тут оглядеться?
— Нет, я только вышла и…
— И сразу попытались покончить жизнь самоубийством, — кивнул Келдыш. — Обычная история!
— Куда вас везти?
Интересно, а если она скажет: «к вам домой, конечно»? Отвезет?
— В интернат, — буркнула Агата, глядя в боковое стекло. Они молча доехали до интерната. Агата молча вылезла из машины. Келдыш молча уехал.
И вся любовь.
— Ну, вижу, с животным вы уже поладили. Проблемы, как всегда, с людьми.
— Это у вас проблемы! — злорадно объявила Агата. — Целятся-то между прочим в вас, а не в меня!
— Ну да, где-то в чем-то вы правы…
Они договаривались, что «по прибытии на место», в Кобуци, Агата должна подать ему знак — согнуть указательный палец. Борис, правда, посоветовал не заморачиваться и сразу показать Келдышу средний.
Если природа дает что-то одной рукой, другой она обязательно отнимает.
— Он расстроился, что я себя хорошо чувствую! — пожаловалась Агата.
— Нормальная человеческая реакция — когда тебе плохо, то и целому миру тоже должно быть плохо.
— Значит, я не человек, — буркнула она. — Или не нормальная.
— Да уж, — согласился Келдыш. — С нормальностью у вас, действительно, наблюдается некоторая напряженка.
— Магия — стихия, а не разумное существо. С ней невозможно общаться или о чем-то договариваться.
— Скажите об этом Агате. Или самой магии.
— Значит, ты ею никак не управляла?
— Я не умею, — сказала Агата. — Управлять. Я вообще никаких команд… то есть заклинаний не знаю. Я просто ее отпустила.
— Безответственно, — сказала Осипенко рассеянно. — Крайне безответственно.
— А если оборотень и вампир укусят друг друга одновременно? Кто кого инициирует? Это зависит от глубины и площади укуса? От иммунитета? Или еще от чего-то?
— Научный магический мир спорит об этом уже несколько веков, — важно сообщила Стефи, неохотно берясь за свое «Целительство». — Даже пытались название для такого гибрида придумать… Исследования остановились за недостатком практического материала.
— Почему?
— А ты попробуй заставь их друг друга укусить! Оно им надо?
— Не обижайся, — тихо сказала Анжелика. — Просто прогулки по крышам — это…
— Это что? — спросила Агата.
Слабая, еле заметная, точно мерцающая улыбка.
— Это больше чем секс.
План оказался нелепым и детским. До того нелепым, что даже мог получиться.
Сон - тяжелая вода.
Камни выстилают дно.
У меня в руке беда,
у меня - веретено.
Яд на кончике иглы,
смех и слезы, боль и страх.
Из холодной серой мглы -
к правде - правда.
К праху - прах.
И с тропинки не сбежать.
И назад - не повернуть.
И ладони не разжать.
И беду - не отшвырнуть.
У меня веретено.
Все уже предрешено.
Н. Караванова
- Мадам Мортимер тоже иногда изрекает мудрые мысли.
- Мудрые - это те, которые совпадают с вашими, да?
Плохие дрессировщики знают только одно — что им нужно от животного. Но не знают, что нужно самому объекту дрессировки. Кроме самого элементарного, понятно: поесть, попить и спариться…
— А что я сделала?
— Вы с помощью моего, то есть нашего криса передавали мне энергию.
— То есть я что… была для вас как бы батарейкой?
— Батарейкой? — Игорь качнул головой. — Неподходящее сравнение. Я бы скорее сравнил это с атомным реактором, пошедшим вразнос.
-- Обычно я стараюсь быть вежливым с женщинами, но для вас, доктор, сделаю исключение.
И показал ей палец.
Средний.
– Следовало ожидать, – продолжила бабушка, бесконечно помешивая уже заледеневший, наверное, чай. – Явился! Ошеломил. Заинтриговал. Ослепил.
Они обменялись ядовитыми улыбками. Лидия словно пункты обвинительного приговора зачитывала:
– Вы же понимаете, что вы – единственный… да просто первый взрослый яркий мужчина, встретившийся Агате! В этом-то все и дело! Вы не дали ей вырасти, оглядеться, выбрать, наконец…
– Бабушка, ну зачем ты так говоришь?! Я уже выбрала!
Бабушка не обращала на нее никакого внимания.
– Я собираюсь и дальше и дольше, – холодно заявил Келдыш, – оставаться единственным.
Детские запреты самые крепкие; иногда и не замечаешь, что они свою роль уже выполнили.
Говорят, герой - это человек, который оказался в нужном месте в нужное время. Вранье! Все как раз наоборот: в ненужное время и в ненужном месте...
И теперь не знает, как из этих времен и этих мест выбраться.
- Господи, Мортимер, зазеваешься на одну секунду, вы и в Кобуци найдете себе поклонников!
- И что здесь происходит?!
- Не то, что ты думаешь.
- И сколько осталось до того, что я думаю?
- Ты хочешь мне что-то сказать? – спросил Борис.
- Нет, я хочу тебе кое-что набить.
Игорь посмотрел перекись на свет, ничего не понял и обильно полил спину Мортимер. Агата зашипела от боли, Божевич – от сочувствия; перекись зашипела по обязанности...