Эви Сейдж принимает работу у Злодея, чтобы обеспечить свою семью. Несмотря на странные условия работы, она не может не влюбиться в молодого и прекрасного Короля Тьмы. Однако вскоре она узнаёт, что в замке Злодея есть предатель, который собирается помочь героям уничтожить его. Теперь Эви должна разобраться, кто из приспешников Злодея стоит за этим, прежде чем будет слишком поздно.
- Сегодня утром мое терпение на пределе, Сэйдж. - А в любое другое утро не так, сэр?
- Пушок - прекрасное имя. У меня раньше был пес по кличке Пушок. - Она коротко кивнула и невозмутимо добавила: - Рычал по команде.
Честностью столько всего можно исправить, если только хватит смелости.
- Мы меняем тему потому, что вам неловко, что вы оказались темным властелином в беде? - Эви подошла к боссу, на миг ощутив жалость к поверженной гивре. - Нечего стыдится. Такое случается и с лучшими из нас.
– По твоему я красавчик? Он поморщился, и Эви почему-то показалось, что он предпочёл бы считаться уродливым. – Да при чем тут я, это факт. Посмотри, какие у тебя скулы симметричные.
Его всегда рисовали стариком с се дой бородой и лицом, которое прорезали крупные шрамы - следы борьбы его жертв. Зубы часто рисовали заострёнными, намекая, что он выгрызет тебе сердце, но возможно, ему просто пора к стоматологу.
Список самых глупых, ужасных вещей, которые он когда-либо совершал, возглавило это: он влюбился в женщину, которую совершенно не заслуживал.
Он целовался прекрасно – ну разумеется. Секси-убийцы всегда хорошо целуются, она точно где-то это слышала. А может, сама придумала, когда в очередной раз представляла себе такое.
В жизни с ней случалось много неприятного. Почему-то все эти вещи начинались с буквы П. Промахи, провалы, противо-речия, позор, а теперь она по удивительному стечению обстоятельств наконец получила ещё два словечка на П в завершение своей коллекции. «Полный пипец».
Здравый смысл подсказывал, что самые красивые клинки опаснее всего, но у Эви здравого смысла не было. Её смысл мотало из стороны в сторону, и ничего здравого в нём не крылось.
Умный человек немедленно замолчал бы, увидев эту реак-цию, но Эви была не такой. Точнее, она не была глупой, но рот у неё жил отдельно от мозга.
Нормальность — для тех, кто не способен осознать и принять вещи за гранью.
В поместье было полно прекрасных окон, но этот укромный уголок нравился ей больше всего. Хаотично разбросанные стёклышки собирались в изображение яркого солнца, лучи которого падали на старую книгу. Эви казалось, что это очень точная иллюстрация, потому что хорошая книга часто грела её, как солнечные лучи, ласкающие лицо.
— Неудивительно, что вы такого высокого о себе мнения! Я бы тоже так себя вела, если бы смотрела на мир с такой высоты!
«Когда дело доходит до самого дорого, — подумал Тристан, прежде чем выбежать из укрытия к люку под возмущенные вопли Сэйдж, — всегда лучше в неволе, но вместе, чем на свободе, но порознь».
Она улыбнулась. Но улыбка померкла, а брови нахмурились, когда Эви поняла, что в этом платье её и похоронят, если она не будет осторожна. Она вздохнула. Что ж, оно хотя бы блестящее.
Иногда с хорошими людьми случаются плохие вещи.
— Слышал, ещё одна поставка сорвалась. Как он?
— Вход видел? — с иронией ответила Эви.
— То есть как обычно? — Блэйд хохотнул и замер, осознав, что они стоят совсем рядом с кабинетом Злодея.
— Расслабься. Его уже два дня нет, делся куда-то.
— Сегодня никаких поджогов, выходит? — Блэйд делано нахмурился.
Эви рассмеялась, но не слишком весело: Блэйд не совсем шутил. Она видела, как люди просто горели на этой работе — и фигурально выражаясь, и буквально.
— Знаешь, я не только этим занимаюсь.
Он торопливо кивнул:
— Знаю. Мне говорили, ты свела жажду разрушения босса до двух раз в неделю.
— Не пускаю его говорить со стажёрами до завтрака, в этом всё дело. На голодный желудок он злющий, — ответила она, гадая, сколько жизней коллег спасли булочки с глазурью.
— Сейдж, зачем ты ворвалась ко мне в кабинет, как таран? Или просто надеялась прикончить меня моей же дверью?
Она распахнула светлые глаза, обходя его и вторгаясь в его личное пространство. Как будто она и так уже не влезла в каждую сферу его жизни.
— "Прикончить" — это как-то громковато, не находите? Уверена, вас и не так лупили, причём по более нежным местам.
Она помолчала — до неё явно доходило, что она только что ляпнула. Мозг у неё работал не так, как у других. Будто любая мысль, любое произнесённое слово запускали колёсики чепухи в её голове, которые крутились, пока она придумывала для всего свой собственный смысл. Удивительно интригующе. И...
Что бесило: отвратительно отвлекающе.
А потом она выдавала что-то такое, от чего он просто терял дар речи. Как сейчас.
— Не то чтобы я думала про ваши нежные места! В смысле теперь-то я думаю, когда говорю о них, но я имела в виду нежные, ну например... — Она примолкла, и по некой неизъяснимой причине ему стало просто необходимо узнать, чем она закончит. Так что он подождал... — Ухо?
Эта знакомая, раздражающая жизнерадостность бурлила вокруг, из-за неё он чувствовал всякие гадкие вещи, например радость и бесспорное желание рассмеяться.