Мигель де Унамуно – испанский классик и философ. В противовес роману он изобрел жанр «нивола» (или «раман»), изменив литературные правила игры. Унамуно в «Тумане» делает читателя соавтором и позволяет выбрать один из двух вариантов концовки. Аугусто, герой рамана, подозревает, что он всего лишь плод фантазии автора, что его жизнь подчинена чужой воле. Свет глаз хорошенькой пианистки вызволяет героя из густого тумана обыденности, но вместе с тем приносит эту роковую мысль. Впрочем, поначалу...
Что с тобой делать, я уже не знаю. Когда господь не знает, что с нами делать, он убивает нас.
Тот, кто выдумывает, выдуман сам, а кто выдуман, тот умрет.
Мне кажется, человек, никогда не сомневавшийся в своем материальном существовании и в том, что он нечто большее, чем вымысел, тень, сон или сон некоей тени, как сказал Пиндар, такой человек не достиг освобождения. И, наверное, бедный Аугусто был весьма близок к истине, когда, узнав от меня о неизбежной своей смерти, воскликнул, что все прочитавшие его историю тоже всего лишь вымышленные существа. Ибо ужасен человек, слишком уверенный в своей материальной реальности.
– А разве неверно изречение, приписываемое одному генералу, что победа — это вера в то, что ты уже победил? — спросил я. – Вот это и есть генеральная глупость. Наоборот, победа часто состоит в том, чтобы вообразить себя побежденным. Только дурак считает себя непобедимым.
Тот, кто жрёт, наслаждается, но его не покидает мысль о конце его наслаждений, и он становится пессимистом; тот, кого жрут, страдает, и его не покидает надежда освободиться от страданий, потому он тоже становится пессимистом. Сожри самого себя, тогда наслаждение смешается со страданием и нейтрализует его, ты достигнешь полного равновесия духа, атараксии, ты станешь исключительно зрелищем для самого себя.
Женщины всегда знают, что на них смотрят, даже если их не видят, и знают, что их видят, даже если на них не смотрят.
единственная наставница жизни – это жизнь, никакой другой педагогики нет. Научить жить может только жизнь, и каждый человек должен заново приниматься за эту науку.
Почему уменьшительные — признак нежности? — думал Аугусто по дороге домой. — Разве любовь уменьшает любимый предмет?
– Да, я слышал, что освободительная сила искусства главным образом в том, что оно заставляет человека забыть о своем существовании. Некоторые погружаются в чтение романов, чтобы отвлечься от самих себя, забыть; свои горести.
– Нет, освободительная сила искусства главным образом в том, что оно заставляет человека усомниться в своем существовании.
Потом он подумал: «Но нет, нет! Я не могу умереть; умереть может тот, кто живет, кто существует, а я, раз меня нет, умереть не могу — я бессмертен! Нет лучшего бессмертия, чем то, которое дано нерожденному и несуществующему вроде меня. Выдуманное существо — эта идея, a идея всегда бессмертна».
Умение смиряться перед счастьем - самая трудная наука.
Доктора стоят перед дилеммой: либо они дают больному спокойно умереть из страха убить его, либо убивают его из страха, что он у них умрет сам.
Душа — источник, открывающийся только в слезах.
И еще печальнее любовь, вырастающая на могиле другой любви, подобно растению, которое питается перегноем, разложившимися остатками другого растения.
Женщины всегда знают, что на них смотрят, даже если их не видят, и знают, что их видят, даже если на них не смотрят.
Большинство самоубийц — это неудавшиеся убийцы; они убивают себя из-за того, что им недостает мужества убить других…
Лучше человеку самому развлекаться, чем служить развлечением для других.
Душа – источник, открывающийся только в слезах. Пока не прольешь истинных слез, не можешь сказать, есть ли у тебя душа.
Наша жизнь - туман.
каково спать одному, одному, одному и видеть один сон! Сон в одиночку – это иллюзия, призрак; сон вдвоем – это уже правда, это реальность. Что же еще реальный мир, как не сон, который видим мы все, сон, общий для всех?