Будет трудно - КРЕПИСЬ,
Будет больно - НЕ ПЛАЧЬ,
Будет ветер - НЕ ГНИСЬ,
Глаз в ладони НЕ ПРЯЧЬ,
Если грозы - СМОТРИ,
Если слёзы - СОТРИ,
Если страшно - ДЕРЖИСЬ,
Помни, ЖИЗНЬ - ЭТО ЖИЗНЬ.
Вот что с людьми делает сталь животворящая, приложенная к нужному месту да еще с размаху.
Он мужчина? Мужчина. Я его похитила? Похитила. Вот пусть он меня и защищает.
— Да! Короче, замуж!
— И тебе не жалко его? — У меня от этого разговора рот до ушей был, даже спать перехотелось.
— Кого «его»?
— Мужа моего будущего.
— Тот, кто на тебе рискнет жениться, — сам дурак. Такого не жалко.
— Ну и дурак! — обиделась я.
— Знаешь, я начинаю понимать твоего папеньку. Твоя наглость настолько… — замолчал он, подыскивая определение.
— Всеобъемлющая, — подсказала я.
— А непосредственность настолько…
— Ошеломляющая и сбивающая нормального человека с любой мысли, — снова любезно помогла я подобрать слова.
— Ну сбежала, и что? Кому они нужны, эти женихи? Вот тебе хотелось бы целыми днями вышивать салфетки и исполнять капризы какого-то придурка только потому, что он имел счастье постоять с тобой у алтаря?
И правда, и руки, и ноги проявили похвальную любовь к жизни. А потому в нашу с ними жертву вцепились накрепко и выпускать отказывались. Причем это они сами. Я-то девушка приличная и честно попыталась приказать своим конечностям разжаться и обмякнуть.
Все эти мысли, как взбесившиеся зайцы, прыгали в моей голове, а руки уже действовали. Они у меня вообще какие-то самовольные. Во всех моих шалостях и проказах виноваты именно они, а вовсе не я — сама благовоспитанность!
Все, произошедшее дальше, случилось само по себе. Честное слово! Я вообще не собиралась творить ничего такого. Оно как-то нечаянно…
— Платье и веер бери. Но заколку не отдам! Тебе она всё равно под цвет глаз не подходит.
— Тогда вместо нее графа Амальрика из твоего списка.
— По рукам! Граф Амальрик — твой.