... И вообще, помнится, первые головы летят с горя, а уж после – за преступление.
И все же, юное дарование, из собственного опыта могу вас уверить: нас предают именно те люди, которым мы безгранично доверяем. Бойтесь тех, кого подпускаете к себе слишком близко.
– Оставь, Джереми! – томно протянул из экипажа мелодичный женский голос, а затем показалась красивая рыжеволосая девушка в шляпке, украшенной гроздью винограда. – К чему обращать внимание на всякое…
Я мысленно закончила за нее фразу и вспыхнула до самых корней волос. Да кто они такие, чтобы унижать меня?!
– Действительно, все, что достойно вашего внимания, ваша дама не изволила прикрыть сегодня платьем. Прошу прощения, в столице нынче дефицит ткани в швейных мастерских или у вас слишком ограничен бюджет? – поинтересовалась я.
«Любишь – отпусти» говорят? Ага… Я попытался. И знаете что? Не вышло! Ни черта! Кто это вообще придумал?
- Все так запуталось, Стас… Так сильно запуталось.
Гуляев напрягся. А пальцы, которыми он перебирал пряди моих волос, на секунду замерли.
- На самом деле – нет. Мы все усложняем сами.
Знаете, любой брошенный ребенок задается вопросом, почему это с ним произошло. И каждый… вот вам крест!.. каждый придумывает своим родителям какие-то оправдания. И у каждого они свои. Но такие, сука, железобетонные, что не подкопаешься. И я тоже что-то себе придумывал. То одно, то другое… Всякие ужасы, которые заставили мать бросить меня в роддоме.
Да-да, я, как любой брошенный ребенок, тоже мечтал… Сколько раз я прокручивал в голове, как в один прекрасный день меня вызовут в кабинет заведующей, я спущусь вниз, толкну тяжелую, выкрашенную белой краской дверь, понимая, что за ней меня ждут родители и новая счастливая жизнь. Но… не случилось. Приходили за кем-то, но не за мной… И разочарование от этого было таким болезненным, что в какой-то момент я просто запретил себе верить. И, быть может, любить. Ограждаясь от боли. И новых разочарований. Дав себе обещание впредь рассчитывать лишь на себя. Единственного, кто не предаст и не бросит.
Идеалистка ведь до мозга костей… Я только сейчас понял, чем же она так сильно меня раздражала! Вот этой своей чистотой… которой я, извозившийся в грязи по самые уши, завидовал. Своим умением жить в кайф, выискивая счастье даже в самых незначительных мелочах. Своей верой в людей и во что-то хорошее. Она мне казалась какой-то блаженной. Такой, знаете, дурочкой…
И как же удивительно было вдруг осознать, что дураком был я сам… Озлобленным на весь мир, ограниченным, загнанным в клетку обстоятельств узколобым придурком.
- Как ты себя чувствуешь, любовь моя? - спросил он, оглядывая переполненный двор, по которому носились дети и собаки, наши гости обсуждали теорию эволюции, кулинарные вопросы, спорили о недостатках лазерных прицелов на новых МК43 и трудностях переходного возраста у трехлеток.
- Счастлива, - сказала ему. - Я счастлива, потом что наша семья наконец-таки в сборе. Немного сумасшедшая, но все же наша... А больше мне ничего не надо!
- Как раз о такой я всегда мечтал, - произнес Барт, и я потянулась к мужу за своим законным поцелуем.
- А тебе? Что бы ты хотел? Какой ты выберешь подарок?..
- Тебя, - ответил он просто. - Ты - мой самый лучший подарок, Шелл, и мне больше ничего не нужно.
Наши вкусы совпадали и на этот раз, потому что мне тоже больше ничего не было нужно. Только он.