Чувствую, нелегко мне будет. Об этом так и предупреждает мой седалищный нерв, самый чувствительный орган человека, который, по идее, только на поиске неприятностей и специализируется.
А драг хороший, ручной и добрый и мухи не обидит. Всё верно. Тут их просто нет, так что чего их обижать-то.
...каким бы хладнокровным бойцом ни была эта девушка, она, прежде всего, женщина. А у них иногда эмоции бьют через край. И бьют чаще всего сковородой и по голове.
Мы, мужики, сволочи такие, что всегда стараемся захапать себе все самое вкусное и сладкое.
– Голову рядом с тобой теряю, – продолжал нашёптывать блондин. – С ума схожу. Всё на свете забываю.
«Так, может, дело не во мне? Может, это ранний склероз?»
Тишина, повисшая в спальне, была этакой… уличительно-воспитательной. Она изо всех сил давила на ту самую совесть, которая вроде как отсутствует, а я героически сопротивлялась.
– За какие такие прегрешения мне досталась?
Прегрешения? Мм-м… а по-моему, я досталась тебе в награду. Причём явно авансом, ибо ничего равносильно прекрасного ты в жизни не сделал. Так что советую начинать отрабатывать аванс прямо сейчас – гладь, чеши, корми, люби! Да не себя! Меня!
Ты же видишь, какая я красивая? Какие у меня лапки, гребень, крылья, хвост! А уж про глаза вообще молчу! А теперь сопоставь всё увиденное со своим жизненным опытом и пойми – настолько красивые девочки умными не бывают!
Должны же у меня быть хоть какие-то секреты? Я же, как правильно заметила светлость, девочка. А девочкам без секретов никак.
В споре маленького и большого большое всегда виноватее