Я становлюсь менее трусливой, когда понимаю, чего именно боюсь.
Ты была похожа на промокшего дикого котенка: милая, несчастная, но с воинственно встопорщившейся шерсткой и оскаленными зубками.
кардан ему в форсунку
Святые шестеренки, неужели он меня сейчас поцелует?!
А в следующий момент мы оказались перед огромным зданием из красного кирпича, на котором сейчас красовалась вывеска «Лиррвиренская ежегодная техномагическая выставка».
— Оригинально, — оценила я задумку Ника и лукаво на него посмотрела: — Если следовать твоей логике, тебя на свидание надо звать на кладбище.
Все мы, техномаги, хоть немного, но с сорванной резьбой.
Дело было вечером, раннею весной.
На погосте встретился зомби молодой.
Как кишки придерживал — вам не описать.
Тут же и решила я — надо его брать.
Радостно я бросилась прям к мечте своей,
До утра гоняла сей труп среди полей.
И, сраженный силою, пал к моим ногам.
— Я тебя, красавчика, на скелета сдам!
Смерть шепчет, шепчет,
Почти ласкает. Почти целует.
И не пугает…
Настроение было… из рук вон. Блины не переворачивались – слипались. Это у меня! Сильнейшего мага блинов, пирожков и пышек обоих миров.
– Миледи Вероника? – вдруг послышался женский голос. Такое впечатление, что здешних аристократок специально приучают говорить словно петь. Так чтобы каждая нотка голоса была прекрасна. Чтобы звучала нежность, а слушающий проникался той мыслью, что это счастье – когда с тобой заговорила герцогиня или маркиза.