Мои цитаты из книг
И действительно, на другой день бедняга места себе не находил от смущения, полагая, что нанес мне непоправимую обиду. Тогда я сказала, что, по словам преподобного Момпельона, знание само по себе не есть зло и не погубит душу, если использовать его во имя добра. Я очень благодарна, продолжала я, что он открыл мне истинное положение вещей в самых высших кругах, и с удовольствием послушаю другие стишки такого толка, ибо не в том ли роль подданных его величества, чтобы стараться ему подражать? Так мы свели все к шутке и вскоре, когда весна растворилась в лете, были уже на короткой ноге.
«Год чудес» Джералдин Брукс – яркая, потрясающе актуальная и неожиданно утешительная история о катастрофической эпидемии чумы. 1665 – страшный год, год Великой лондонской чумы. Чудовищная эпидемия неуклонно, но до поры до времени тихо расползается по стране, и вместе с зараженным тюком ткани попадает в маленькую деревушку. Священник говорит, что болезнь – это испытание, посланное Богом, и местные жители решают изолироваться в своей деревне, чтобы не нести заразу дальше. Ужас нарастает...
Я жива, и я молода, и я буду жить дальше, пока не обрету смысл. Тем утром, вдыхая аромат раскрошенного копытами вереска, чувствуя, как ветер покалывает лицо, я осознала, что если Майкл Момпельон был сломлен нашим общим испытанием, то я в равной степени была закалена им и стала сильней
«Год чудес» Джералдин Брукс – яркая, потрясающе актуальная и неожиданно утешительная история о катастрофической эпидемии чумы. 1665 – страшный год, год Великой лондонской чумы. Чудовищная эпидемия неуклонно, но до поры до времени тихо расползается по стране, и вместе с зараженным тюком ткани попадает в маленькую деревушку. Священник говорит, что болезнь – это испытание, посланное Богом, и местные жители решают изолироваться в своей деревне, чтобы не нести заразу дальше. Ужас нарастает...
Так-с… со справочником я расставаться не буду… Если что выписать, можно, пока руки моешь, обдумать. Справочник будет раскрытым лежать прямо на книге для записей больных. Буду выписывать полезные, но нетрудные рецепты.
Сентябрь 1917 года. В Мурьинскую сельскую больницу приезжает новый 23-летний доктор, только что окончивший университет. Он растерян, боится не освоиться, пугается авторитета Леопольда Леопольдовича, его предшественника. Немного освоившись, он решает лечь спать.
В дом врывается человек. Выясняется, что его единственная дочь (редкостная красавица) попала в мялку, и он молит спасти её.
Мой юный вид отравлял мне существование на первых шагах. Каждому приходилось представляться:
– Доктор такой-то.И каждый обязательно поднимал брови и спрашивал:
– Неужели? А я-то думал, что вы еще студент.
Сентябрь 1917 года. В Мурьинскую сельскую больницу приезжает новый 23-летний доктор, только что окончивший университет. Он растерян, боится не освоиться, пугается авторитета Леопольда Леопольдовича, его предшественника. Немного освоившись, он решает лечь спать.
В дом врывается человек. Выясняется, что его единственная дочь (редкостная красавица) попала в мялку, и он молит спасти её.
Если человек не ездил на лошадях по глухим проселочным дорогам, то рассказывать мне ему об этом нечего: все равно он не поймет. А тому, кто ездил, и напоминать не хочу.
Сентябрь 1917 года. В Мурьинскую сельскую больницу приезжает новый 23-летний доктор, только что окончивший университет. Он растерян, боится не освоиться, пугается авторитета Леопольда Леопольдовича, его предшественника. Немного освоившись, он решает лечь спать.
В дом врывается человек. Выясняется, что его единственная дочь (редкостная красавица) попала в мялку, и он молит спасти её.
Все светлело в мозгу, и вдруг без всяких учебников, без советов, без помощи я сообразил – уверенность, что сообразил, была железной
Сентябрь 1917 года. В Мурьинскую сельскую больницу приезжает новый 23-летний доктор, только что окончивший университет. Он растерян, боится не освоиться, пугается авторитета Леопольда Леопольдовича, его предшественника. Немного освоившись, он решает лечь спать.
В дом врывается человек. Выясняется, что его единственная дочь (редкостная красавица) попала в мялку, и он молит спасти её.
Но очки было заводить не к чему, глаза у меня были здоровые, и ясность их еще не была омрачена житейским опытом.
Сентябрь 1917 года. В Мурьинскую сельскую больницу приезжает новый 23-летний доктор, только что окончивший университет. Он растерян, боится не освоиться, пугается авторитета Леопольда Леопольдовича, его предшественника. Немного освоившись, он решает лечь спать.
В дом врывается человек. Выясняется, что его единственная дочь (редкостная красавица) попала в мялку, и он молит спасти её.
Майк Скофилд был приятным человеком средних лет. Он был биржевым
маклером. Если уж быть точным – комиссионером на фондовой бирже, и,
подобно некоторым людям этой профессии, его, казалось, несколько смущало,
едва ли не ввергало в стыд то, что он "сделал" такие деньги, имея столь
ничтожные способности. В глубине души он сознавал, что был просто
букмекером – тихим, очень порядочным, втайне неразборчивым в средствах
букмекером, – и подозревал, что об этом знали и его друзья. Поэтому теперь
он изыскивал пути, как бы стать человеком культурным, развить литературный
и эстетический вкус, приобщиться к собиранию картин, нот, книг и всякого
такого
Обычный вечер. Мэри Мэлори ждёт мужа с работы. Но он приходит в странном состоянии, и в результате заявляет, что бросает Мэри. Реакция Мэри на это заявление была молниеносной...
Порой мне кажется, что больше всего надо жалеть тех людей, которые не способны соприкоснуться с глубинным, людей настолько озабоченных разными стандартами и тем, чтобы им соответствовать, что они лишают себя всякой возможности быть самими собой, единственными и неповторимыми.
Вы – первое поколение, выросшее без веры и религии. Вы и Ваше тело – не одно и то же. В мире телевидения и супермаркетов, реактивных компьютерных сетей и фаст-фудов нет места религиозным представлениям. Как же тогда пережить одиночество, справиться с бессмысленностью, удержаться в тот момент, когда земля уходит из-под ног? Этими вопросами, которые человечество обречено решать для себя заново каждые двадцать лет, и задается Дуглас Коупленд – автор двенадцати книг, живущий на Западе Канады в...
– Ужасно боюсь выйти замуж, а потом разлюбить.
– Ну и удивила, Крис. Этого все ужасно боятся. Все. Но большинство все равно через это проходит.
Вы – первое поколение, выросшее без веры и религии. Вы и Ваше тело – не одно и то же. В мире телевидения и супермаркетов, реактивных компьютерных сетей и фаст-фудов нет места религиозным представлениям. Как же тогда пережить одиночество, справиться с бессмысленностью, удержаться в тот момент, когда земля уходит из-под ног? Этими вопросами, которые человечество обречено решать для себя заново каждые двадцать лет, и задается Дуглас Коупленд – автор двенадцати книг, живущий на Западе Канады в...