- Да у него талант, — тихо прокомментировал подошедший Майк.
— Влипать в неприятности, разве что.
— Руководить, — не согласился друг.
— Это да, у меня в семье всем лишь бы покомандовать.
Дорога жизни извилиста и полна перекрестков.
Я молчала. Знала, стоит мне начать говорить — сорвусь и наору. А мама — это мама, ее не переделать.
– Нет, – отвечает Азамат, – эти украшения – просто обереги, охраняющие от порчи еды и вредных клиентов.
– А амулета от вредного начальства у вас нет? – ржёт Сашка. – Или от соседей-придурков?
Если не научишься шутить лучше, то я сделаю вид, что с тобой не знакома.
Какой смысл в этом дурацком сердце, если я даже не могу быть полноценно живой.
- Кто-то из наемников напал на тебя с ножницами? - спокойно спрашиваю я. ...
- Первенство за остроумие уходит тебе. Мой брат спросил что-то похожее, но только про мыло.
- Я ждал ... года, так что не смей больше притворяться мёртвой.
- Я и есть мёртвая, дурень, - фыркаю я.
- Твой юмор только могила исправит. Ой... ты же только что оттуда! - он скалится в улыбке, чувствуя, что победил, а я смеюсь от тупости этой шутки.
По телу проходит неприятная дрожь, и Аарон прижимает меня к себе сильнее, думая, что это от холода.
«Даже если ты возненавидишь меня, я всё равно продолжу тебя
любить.
И я буду молиться, чтобы моя вторая смерть, как и первая, вновь
привела к тебе.
Только тогда я буду знать, что она была не напрасной».