– Интересный вы человек. Все у вас в порядке. С таким счастьем – и на свободе!
— …Я чту Уголовный кодекс. Я не налетчик, а идейный борец за денежные знаки.
— Ну, довольно, – молвил Остап, – не стучите лысиной по паркету. Картина битвы мне ясна.
– …Может быть, именно в этом великая сермяжная правда!
— Сермяжная? – задумчиво повторил Бендер. – Она же посконная, домотканая и кондовая?
– …Простите, мадам, это не вы потеряли на углу талон на повидло, скорей бегите, он еще там лежит!
— …Клиента надо приучить к мысли, что ему придется отдать деньги. Его надо морально разоружить, подавить в нем реакционные собственнические инстинкты.
– Как говорится, бытие определяет сознание. Раз вы живете в советской стране, то и сны у вас должны быть советские.
— …В Рио-де-Жанейро, например, краденые автомобили перекрашивают в другой цвет. Делается это из чисто гуманных побуждений – дабы прежний хозяин не огорчался, видя, что на его машине разъезжает посторонний человек.
— Городок очень маленький, – сказал Бендер, – это плохо. Чем меньше город, тем длиннее приветственные речи.
…Какой-нибудь крестьянский писатель-середнячок из группы «Стальное вымя», не удержался бы он – вышел бы из машины, сел бы в траву и тут же бы на месте начал бы писать на листах походного блокнота новую повесть, начинающуюся словами: «Инда взопрели озимые. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился».