— Деньги вперед, – заявил монтер, – утром деньги – вечером стулья, или вечером деньги, а на другой день утром – стулья.
– …Знаете, Воробьянинов, этот стул напоминает мне нашу жизнь. Мы тоже плывем по течению. Нас топят, мы выплываем, хотя, кажется, никого этим не радуем. Нас никто не любит, если не считать уголовного розыска, который тоже нас не любит. Никому до нас нет дела.
— На голодный желудок нельзя говорить такие глупые вещи. Это отрицательно влияет на мозг.
Остап вытер свой благородный лоб. Ему хотелось есть до такой степени, что он охотно съел бы зажаренного шахматного коня.
Ипполит Матвеевич, почти плача, взбежал на пароход.
— Вот это ваш мальчик? – спросил завхоз подозрительно.
— Мальчик, – сказал Остап, – разве плох? Типичный мальчик. Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень!
— …В вашем возрасте кобелировать просто вредно! Берегите свое здоровье!..
«Волны перекатывались через мол и падали вниз стремительным домкратом»…
В нудной очереди, стоящей у магазина, всегда есть один человек, словоохотливость которого тем больше, чем дальше он стоит от магазинных дверей.
— Да, мой старый друг, вы больны организационным бессилием и бледной немочью.
Он ухаживал за машинисткой, скромные бедра которой развязывали его поэтические чувства.