Всякий живой лучше всякого мертвого, но нет таких среди живых ли мертвых, чтобы уж очень были лучше других мертвых и живых.
Нелегко осознать, что любовь ли, горесть — лишь бумажки, боны, наобум приобретенные, и срок им истечет — хочешь не хочешь, — и их аннулируют без всякого предупреждения, заменят тебя другим каким-нибудь наличным выпуском божьего займа.
Так уж устроены женщины. Им не свойственно, как нам, вникать в характеры людей. От рождения в мозгу у них посев готовых подозрений, плодоносящих то и дело. И они обычно не ошибаются, ибо на прегрешение и зло у них чутье, способность восполнять недостающие злу звенья. Готовя мозг для урожаев зла, инстинктивно, как спящий в одеяло, они кутаются в это действительное или придуманное ими, пока оно не сослужит свою службу.
Знаешь, иногда ошибкой бывает не совершить ошибку.
Неудач в жизни больше, чем удач, но мы все равно ухитряемся чего-то добиваться.
Брак — это такая штука, которую жене либо удается создать, либо не удается — но создать его должна она сама.
Ищи всюду добро, а отыскав, выводи его в свет, и пусть оно будет свободным и гордым.
Народ — это всегда кто-то другой, а не мы.
— Ты бы поторопилась, — сказала я. — Зачем, я и так уже на час опоздала. Доберусь не раньше чем через полчаса, так что торопиться всё равно бесполезно, а уж если опаздывать, то по-настоящему.
Некоторые люди такие настоящие — реальные, — что даже нет необходимости их видеть: достаточно голоса. Они — живые. У них тяжелая работа, но они реальны как никто, и иногда даже кажется, что они знаменитей всех знаменитостей.