"Гнет темноты по-разному действует на души людей. Человек перед лицом ночи познает свое несовершенство. Он видит мрак и чувствует себя немощным. Под черным небом он подобен слепцу. Наедине с ночью человек приходит в уныние, преклоняет колена, падает наземь, повергается ниц, забивается в нору или жаждет обрести крылья. Почти всегда он готов бежать от присутствия безликого Неведомого. Для него оно непостижимо. Он дрожит, он сгибает спину, – недоумевает, но порой его влечет туда."
"Когда человек выше своих современников, когда он – воплощение прогресса, ему приходится иметь дело не с критикой, а с ненавистью."
"Жизнь – вечный поток; мы ей покоряемся. Нам неведомо, где поджидает нас изменчивый и вероломный случай. Приходят катастрофы, благоденствие, потом уходят, как неожиданный персонаж в пьесе. У них свои законы, своя орбита, своя сила тяготения, не подвластные воле человека."
"Добродетель не ведет к счастью, преступление не ведет к несчастью; у совести одна логика, у судьбы – другая; они ни в чем не совпадают."
"Жизнь – вихрь. Он то низвергает внезапно на голову человека мрачный хаос, то простирает над ним голубые небеса."
"Лгать — значит страдать. Лицемер терпит вдвойне: он долго рассчитывает свое торжество и длит свою пытку. <...> Лицемер начинает бессознательно питать отвращение к лицемерию. Постоянно ощущать свою двуличность претит. <...> Добавьте ко всему непомерную гордость. Как это ни странно, но порой лицемер проникается уважением к себе. Он преувеличивает значение своего «я». Червь пресмыкается так же, как дракон, и так же приподнимает голову. Предатель — не что иное, как связанный деспот, который может выполнять свою волю, лишь согласившись на другую роль. Это — ничтожество, способное достигнуть чудовищных размеров. Лицемер — и титан и карлик."
"Существует нечто, раскрывающее нашу душу больше, чем лицо наше, — это его выражение; и нечто, раскрывающее ее больше, чем выражение нашего лица, — это наша улыбка."
«...лучше синица в руках, чем утка под кроватью»
"... чем выше шкаф, тем громче он падает!"
".... умеющих писать каллиграфическим почерком с медицинского факультета нещадно изгоняют еще на втором курсе. Чтобы, так сказать, не позорили профессию."