16+ Через историю одной семьи, полную испытаний, страсти, успеха, Филипп Майер разворачивает поразительную историю Техаса. Эпический роман, охватывающий больше столетия, залитый слезами и кровью, полный нежности, приключении и отваги. «Одно слово – потрясающе. «Сына» стоит немедленно канонизировать как Великий американский роман. Книга, которая на этот раз действительно заслуживает определения „шедевр“. Номинации на премии: номинант Пулитцеровская премия / Pulitzer Prize, 2014 //...
Большинство знакомых мужчин были глупцами вроде ее отца и братьев, ими руководило упрямое невежество, которое они по недоразумению принимали за гордость. Невежество определяло каждый миг их существования, и вплоть до настоящего времени она не сомневалась, что мыслит яснее, честнее любого из мужчин, за исключением Полковника и, возможно, Финеаса. А вот теперь появился еще Хэнк.
Тогда богатые люди были образцом для подражания. Вы достигали определенных высот и становились примером для других. Вся ваша жизнь была таким примером. Вы не выставляли перед камерами свое богатство и не становились центром всеобщего внимания, пока не сделали чего-то выдающегося. Ныне эти обязательства перед обществом утрачены. Богатые стремятся к популярности, как и любая посудомойка.
– Трус боится только за свое тело, – продолжал Тошавей. – Именно его он любит больше всего на свете. Храбрый человек любит сначала других, а себя – в последнюю очередь.
Утром, когда свет пробивается сквозь задернутые шторы, я начинаю бояться, что чары рассеялись, но и при ярком солнечном свете она смотрит на меня все так же, утыкается носом мне в шею. Я чувствую, как она вдыхает мой запах.
Существует правило, которое мой брат не хотел признавать: если один человек может это сделать, значит, можешь и ты.
...если люди привыкают получать деньги просто так, если они работают только под настроение, они начинают пренебрежительно относиться к самой идее работы.
Он смерил меня презрительным взглядом. Я хотел было напомнить про свои четыре года колледжа против его четырех классов начальной школы, но он из тех, кто считает, будто сила заключается в умении унизить другого человека. С таким же успехом можно объясняться с ослом.
Никогда не становись таким, Тиэтети. Когда тебе кажется, что за каждым кустом кто-то прячется, ты очень быстро устаешь и в конце концов не замечаешь того, кто на самом деле подстерегает тебя.
Даже в известной нам истории Полярная звезда четырежды меняла положение… но человечество упорствует в намерении жить вечно.
– У тебя были другие мужчины?
– А ты мужчина?
– Думаю, да.
– Мужчинам всегда надо это знать.
– А почему бы и нет?
– Тебе нужен правдивый ответ или приятный?
– Правдивый.
– Ты мой первый мужчина. И мне никогда не было так хорошо, как с тобой.
Послушать, что рассказывают о небесах, так это грандиозный город о двенадцати вратах. Никакой тебе еды, пищеварение вообще ни к чему, секса тоже нет; лежишь себе в трансе и слушаешь звуки арфы. Похоже на хоспис, из которого нет выхода.
К третьей ночи я помнил каждый дюйм ее тела, хотя и чувствовал себя как слепой щенок; а несколько раз, когда она немного меняла прическу или пахла как-то по-другому, я даже сомневался, что это она. Такая интрига у команчей была в порядке вещей. Женщинам она была на руку – они могли удовлетворять свои потребности, не рискуя собственным положением, но мужчинам приходилось нелегко – никогда не знаешь наверняка, кто к тебе пришел, а может статься, что пришла та, с которой тебе совсем не хотелось бы иметь дела. Ночью любая кожа бархатна на ощупь, прыщей не видно, кривые зубы выпрямляются, все девушки ночью стройные и красивые, так что можете считать это проявлением демократии. Женщины не называли имен, так что приходилось целовать подбородок, ушко или грудь, чтобы запомнить их форму, поглаживать плавные изгибы бедра, плечи, словно впитывая ощущения; обволакивающая нежность живота, упругость груди, длина тонкой шеи – все познавалось только на ощупь. А на следующий день пытаешься воспроизвести портрет ночной гостьи, складывая мозаику из фрагментов воспоминаний рук и губ; и сравниваешь получившуюся картинку с девушками, хлопочущими вокруг, гадая, кто же это был.
Каждый день меня могли убить бледнолицые или враждебные нам индейцы, мог задрать гризли или разорвать в клочья волк, но я делал только то, что хотел, и, наверное, в этом состоит главное различие между бледнолицыми и команчами. Бледнолицые готовы продать свободу за возможность жить дольше и есть сытнее, а команчи не променяют свободу ни на что.
Можно было бы вмешаться и напомнить, что история человечества представляет собой непрерывное развитие, движение вперед – от животных инстинктов к рациональному мышлению, от природного невежества к приобретению знаний. Детеныш пумы, выпущенный в дикую прерию, вырастет образцовым взрослым зверем. Но человеческое дитя, брошенное в лесу, превратится в дикаря, неспособного жить в нормальном обществе. Впрочем, всегда найдутся те, кто настаивает на обратном: мы, де, жертвы инстинктов, как волки.
Именно так всегда и говорят: если бы не произошло того или иного несчастья, война никогда бы не кончилась.
Тебе нет дела ни до чего кроме себя и своих печалей. В этом и состоит смысл твоей жизни – убедиться, что ты самый несчастный человек на свете.
Людям нужно, чтобы ими правили. Бедняку важно чувствовать свою причастность, хотя бы мысленную, к богатству и успеху.
Он, как и мой брат, – ружье, нацеленное на этот мир.
Для оттенков храбрости не меньше слов, чем для оттенков снега у эскимосов. Как, впрочем, и для страдания.
В те времена люди были более открыты, мы чувствовали малейшую дрожь в пространстве вокруг, чуяли приближение опасности; даже типы вроде моего братца жили в согласии с природными законами. Это сейчас люди закованы в броню. Ничего не видят и не слышат. Земля искалечена, и Закон извращен. В Книге Господа сказано: я соберу вас в Иерусалиме и расплавлю вас в горниле моего гнева. Сказано, что так очистятся земли, которые нечисты. Я согласен. Нам нужен великий пожар, пламя от океана до океана, и клянусь, я утоплюсь в керосине, если позволено будет запалить тот обещанный огонь.
Известно же, что Александр Великий в последнюю ночь своей земной жизни улизнул из дворца и пытался прыгнуть в Евфрат – понимал: если тело его исчезнет без следа, люди решат, что он, подобно богам, вознесся на небеса. Жена поймала его в последний момент. И приволокла домой, вынудив умереть как обычный смертный. А еще спрашивают, почему я не женился второй раз.
Нам нужен новый ледниковый период, чтобы смыл нас в океан. Надо дать Богу второй шанс.
Мария была слишком большой роскошью для меня. Как фрукты вне сезона – повезло, но ненадолго.
Я заметил, что остальные рассматривают место побоища с тем же холодным интересом; когда кровь не твоя, она просто как вино или вода.
Все хотят быть богатыми, и мы тоже, но бледнолицые не хотят признать, что разбогатеть можно, только отбирая у других. Они думают, если ты не видишь человека, у которого украл, или не знаком с ним, или он не похож на тебя, тогда это вовсе не воровство.