Февраль, 1917 год… Роковой месяц рокового года, ставший началом гибели Российской империи и братоубийственной гражданской войны… Можно ли остановить смертельную лавину кровавого хаоса, заботливо взлелеянного заграничными «друзьями»?..
Можно! Именно поэтому Особый корпус генерала Келлера прибывает в Петроград. И капитан Гуров со своим 1-м Отдельным Нарочанским батальоном специального назначения – тоже. И горе тем, кто встанет у них на пути…
– Яша, ты как? – Таки ви знаете, прапорщик Федор, только глубочайшее уважение до вашей невесты Ганны, умеющей готовить настоящий еврейский форшмак, позволяет мне ответить анекдотом... «Не так я вас любил, как ви стонали»...
«Действительно, велик и могуч русский язык, и целая куча в нем всяких пословиц и поговорок. Типа «Не лезь со свиным рылом в калашный ряд», «Не в коня корм», «Не по Сеньке шапка». И все – про меня».
– Тихо, бандерлоги!.. Если считаете себя воспитанными и интеллигентными, не перебивайте собеседника!
«Сейчас перечитываю «Манифест Коммунистической партии» господ Маркса и Энгельса. Потом на очереди – «Капитал» и прочие мыслезавихрения».
«А вы никогда не задумывались, Иосиф Виссарионович, о роли личности в истории?.. Ведь наряду с народными массами, классами, этносами историю делают личности. В качестве примера: молодой поручик артиллерии Наполеон Бонапарте хотел поступить на российскую службу, но за несколько дней до этого пришел высочайший указ о приёме иностранцев на чин ниже. В результате Россия лишилась неплохого артиллериста, а Европа заимела очень сильную головную боль…»
«Человеку можно дать всё, у него можно отобрать всё. Богатство, положение в обществе, семью, работу… Но одно никогда нельзя отобрать у него – национальность, принадлежность к определенной нации. Это дается при рождении и остается с человеком до самой смерти. В любой точке мира, в любой стране англичанин останется англичанином, немец – немцем, русский – русским. И никакое воспитание это не изменит. Это ощущение закладывается при рождении, в самые первые дни жизни. И остается глубоко в подсознании».
«Сначала наш со всех сторон гениальный «чокнутый профессор» привычно ляпнул нечто в стиле «…если отказаться от недерминированного коллапса волновой функции согласно копенгагенской интерпретации, а обойтись только явлением квантовой сцепленности и обратимой эволюцией состояний…», но тут же был прерван моим громким исполнением начала малого петровского загиба и чем-то там казарменно-кавалерийским от генерала Келлера. <...> На носу Февральская «революция», а этот в дебри словоблудия пополам с ненаучной фантастикой лезет, заняться ему больше, видите ли, нечем!..»
– Да, я знаю, я виновата… Я поверила тому, что про тебя наговорили. <...>
– Вообще-то, в таких случаях нужно слушать своё сердце, а не чужие шепотки над ухом.
«Без мудреца и врача не проживешь»
«Во все времена истинно русские люди любили и умели вкусно и основательно покушать.<...> В произведениях русских писателей и поэтов звучали настоящие оды, дифирамбы и панегирики, воспевающие гастрономические шедевры разных стран и народов. Ну как не вспомнить Александра Сергеевича Пушкина?
<...>
Что устрицы? Пришли! О радость!
Летит обжорливая младость…
или
Москва Онегина встречает
Своей спесивой суетой,
Своими девами прельщает,
Стерляжьей потчует ухой…»
«Подданные Российской Империи века ХХ оказались достойными учениками Пушкина. Антон Павлович Чехов устами своего персонажа так описал процесс закусывания водки: «Водку тоже хорошо икрой закусывать. Только как? С умом надо... Взять икры паюсной четвёрку, две луковочки зелёного лучку, прованского масла, смешать всё это и, знаешь, этак... поверх всего - лимончиком. Смерть! От одного аромата угоришь»