Уникальный исторический триллер раскрывает неожиданную версию происхождения «Русалочки». Действие происходит в Копенгагене 1834 года. Ханс Кристиан Андерсен, стремящийся к признанию, пытается завести полезные знакомства с влиятельными людьми. Он непрестанно пишет пьесы, речи и любовные стихи, но успех к нему не приходит. Лишь взявшись за сказки, он наконец привлекает внимание. Но где проходит граница между истиной и вымыслом в его произведениях? В порту обнаруживают изувеченное тело проститутки,...
– Я же говорил, – бросил старик-крестьянин, сидя на полу.
Одна из тех фраз, которые большинство людей так любят произносить про себя или вслух. Предсказывать будущее, особенно чужое несчастливое будущее, – это утешение для маленького человека.
... Он замечает вещи, которые другие не видят
- Услышала бы, если бы твой ответ не был таким длинным. Когда ты говоришь, люди не могут уловить суть ...
Он должен следовать приказу, следить за историей - опускаясь глубже, в темноту, в темноту, от следа к следу. Это было похоже на крошки, рассыпанные в лесной чаще заблудившимся ребенком.
За последние дни он охотился на самого себя, на свое собственное безумие. Теперь он его нашел. Это и облегчение, и потеря.
Я умею разговаривать с вещами. И они разговаривают со мной.
Смерть некрасива, она никогда не украшает людей, которые когда-то были живыми
Зло нельзя прочитать по изящной комнате и фарфору. Оно жило не в крупных и мелких вещах, а в людях.
Речь идет о жажде, напомнил Ханс Кристиан самому себе. Жажде стать кем-то другим, не тем, кем сотворен этот человек. Жажда жила в самой глубине сердца убийцы. Она была такая сильная, такая жестокая, что заставила его убить человека.
Человек должен находится в высшей степени отчаяния... готовый на все, совершит что-то подобное. Человек, преступивший самого себя. Человек, который больше не является собой.
Сейчас. Все должно пройти чисто и прекрасно. Как в первый раз. Две души, встретившиеся и связанные вместе. Без слов. Без границ.
Милосердие - слабое звено умных людей
Эта бесчеловечность имеет лицо. Мрачное делается прекрасным. Всё и все мечтают стать чем-то или кем-то другим
Неужели зло выглядит именно так?
Красивое, женственное существо с закрытыми глазами. Все в грязной воде из канала, нечистотах и гнили, но со сверкающими ракушками в волосах. Канаты, морская трава и разорванная одежда обвивали нижнюю часть тела так, что ее ноги казались одним целым. С нее струилась вода. Тело выше пояса было бледным и безжизненным, но изукрашенным каким-то особым узором, который казался красивым пока он, да и все люди на набережной не осознают, что её и срезали изуродовали и умертвили".
-И снова спасибо, спасибо вам большое, спасибо за грог спасибо за круглый пирог, я так счастлив, спасибо, удачи вам, счастливого Нового года, спасибо!
После возвращения из Италии- и критики, ударившей как удар плетью ниже спины.- Эдвард предложил Хансу Кристиану начать писать для детей. "Они же любят всякие истории,"- сказал он. Его друг, конечно, желал ему только добра, Ханс Кристиан услышал кое- что другое. Он услышал кое-что другое. Он услышал истину, которая спряталась как острая игла за дружеским советом. Когда поэт недостаточно хорошо, чтобы писать для взрослых, ему остается только сочинять только для детей. Но Ханс Христиан не любил детей. Ему не нравилась их неприкрытая злость, дикость их природы....
- Я доставляю нотификацию апаратус, - крикнул Ханс Христиан в сторону городового и поспешил за угол первого попавшего пакгауза. Нотификация апаратус ? Откуда только это взялось? Этого он не знал, но хорошо понимал, что выдуманные слова морально уничтожают самодовольных людей и действуют на них как мощный удар кулака.
... Когда она были с Анной, она мечтали о трактире, и это держало их на плаву. Анна несколько раз говорила, что мечты- это очень важно. Ты никогда не должна забывать о них, Молли. Тембе нужна еда, тебе нужен воздух. И тебе нужна мечта. Что-то, что заставляет тебя забыть о тяжелой жизни...
Человек может создать все, что ему нужно. Бог был смел, когда создавал человечество, и теперь требует той же смелости от нас.
Он расстегнул рубашку и стянул ее, чувствуя на себе взгляд Молли. Он никогда не раздевался перед женщиной. Он никогда не нырял в озеро городских нечистот и в убийстве его прежде не тоже не обвиняли. Очевидно, настал период отвратительных первых опытов.