Милый рассказ. Мы знаем, что ни тогда, ни сейчас не было, нет и не будет таких идеально-приглаженно-белопушистых людей. Убрать бы часть сиропа... Но в то время было модным именно такое повествование.
Этот рассказ как старые бабушкины кружева. Они уже жёлтые, местами порванные и частично деформированные. Их по-хорошему надо бы выкинуть, чтобы не захламлять дом. Поскольку точно никто уже не будет их носить. Но почему-то жалко... И мы, после очередной генеральной уборки, опять кладем их в заветную шкатулочку и заталкиваем на антресоли.
Домовой тоже может страдать от зубной боли. И тогда он, измученный и несчастный, не исчезает при виде человека и может даже рассказать историю людей, когда-то, давным давно, живших в этом доме, теперь ставшем развалинами.
Этот рассказ как старые бабушкины кружева. Они уже жёлтые, местами порванные и частично деформированные. Их по-хорошему надо бы выкинуть, чтобы не захламлять дом. Поскольку точно никто уже не будет их носить. Но почему-то жалко... И мы, после очередной генеральной уборки, опять кладем их в заветную шкатулочку и заталкиваем на антресоли.